Загудел телефон. Капитан снял трубку, послушал, пробормотал что-то невнятное…
— Меня зовут, — сказал он, вставая. — Располагайтесь поудобнее. В термосе есть еще чай.
Что же такое он говорил? Ян прихлебывал крепкий чай и машинально поглаживал черно-синий кровоподтек на ноге. Исторические книги лгать не могут. Но вот она, субмарина, — и действует очень осторожно, — и они явно чем-то встревожены. Он пожалел, что так устал и плохо соображает.
— Вам получше? — Из-за портьеры в дверях проскользнула девушка и опустилась в кресло капитана.
Зеленоглазая блондинка, очень привлекательная. На ней была блуза цвета хаки и такие же шорты; а загорелые стройные ноги настолько хороши, что Ян вздрогнул и смущенно отвел глаза. Она улыбнулась.
— Меня зовут Сара, а вы Ян Кулозик. Вам ничего больше не нужно?
— Нет, спасибо… Впрочем — да, нужно. Немного информации. Вы не знаете, что это за катера, которые нас потопили? Я хочу сообщить о них.
— Не знаю.
И не добавила больше ни слова. Просто сидела и спокойно смотрела на него. Яну показалось, что пауза затянулась, но тут он сообразил, что она больше ничего и не собиралась говорить.
— Вы больше ничего не хотите сказать мне? — спросил он.
— Нет. Для вашей же пользы. Если вы когда-нибудь обнаружите лишнее знание, то немедленно попадете в списки подозреваемых, под надзор Службы Безопасности. На всю оставшуюся жизнь. Ваше продвижение, карьера — все будет погублено до конца ваших дней.
— Боюсь, Сара, что вы очень мало знаете о моей стране. У нас есть Служба Безопасности, верно, и мой зять служит там в довольно высоком чине. Но ничего подобного у нас не бывает. Разве что для пролов; для тех из них, кто известен как бузотер. За ними следить необходимо. Но для людей с моим положением…
— А что это за положение?
— Я инженер, из хорошей семьи, у меня прекрасные связи…
— Понятно. Один из угнетателей. Рабовладелец.
— Меня оскорбляют ваши намеки…
— Нет здесь никаких намеков, Ян. Просто констатация факта. У вас своя модель общества, у нас своя. Демократия. Быть может, вы даже не знаете этого слова. Мы правим собой сами, и мы все равны. В отличие от вашего рабовладельческого строя, где все рождаются неравными и живут и умирают в неравенстве, потому что изменить ничего нельзя. С вашей точки зрения, я уверена, это не так уж плохо. Потому что вы один из тех, кто наверху. Но не раскачивайте лодку, Ян. Если вас начнут подозревать — ваше положение может очень быстро измениться. В вашей цивилизации вертикальное перемещение может быть направлено только в одну сторону. Вниз.
— Чепуха! — рассмеялся Ян.
— Вы на самом деле так думаете? Ну хорошо. Тогда я вам расскажу о катерах. Через Красное море идет оживленная торговля наркотиками. Традиционная контрабанда с востока — героин для масс. Торговый путь проходит через Египет или Турцию. Когда нужно — а вашим пролам часто бывает нужно забыться, — всегда находятся и деньги, и люди, которые его доставят. Через районы, находящиеся под нашим контролем, наркотики не просачиваются — это еще одна причина, почему нас терпят. Один из способов борьбы с контрабандистами — такие вот подводные патрули. Пока контрабандисты не лезут к нам, мы их игнорируем. Но силы вашей госбезопасности тоже имеют свою патрульную службу, и один из их катеров преследовал контрабандиста, который вас едва не потопил. А потопил вас сторожевой катер. Вероятно, они вас просто не заметили в темноте. Но, во всяком случае, о контрабандисте они позаботились. Мы видели взрыв — и обнаружили, что в порт сторожевик вернулся один.
Ян замотал головой:
— Я никогда ничего об этом не слышал. Пролы получают все, что им надо; у них в сигаретах подмешан…
— Чтобы забыться, чтобы скрасить существование, которое они влачат, нужны гораздо более сильные средства. И, пожалуйста, не перебивайте меня каждую минуту, чтобы сообщить, что вы никогда ничего подобного не слышали. Я знаю, что не слышали; поэтому-то и стараюсь рассказать вам, что происходит на самом деле. На самом деле мир не таков, каким вам его рисовали до сих пор. Для вас это может ничего не значить. Вы входите в правящее меньшинство, богатое и жирное в нищем и тощем мире. Но вы сами захотели узнать. Потому я вам и рассказываю, что Израиль — свободное и независимое государство… Когда арабская нефть иссякла, мир повернулся к Ближнему Востоку спиной, радуясь возможности избавиться наконец от богатых шейхов. Но мы жили здесь всегда — и арабам тоже некуда деться… Они попробовали снова напасть на нас, но без помощи со стороны победить не смогли. Мы выжили, хоть и с превеликим трудом. Эту способность мы проявляли и раньше. И мы сделали все, что могли, чтобы помочь им, когда настали трудные времена, Когда арабское население стабилизировалось, мы научили их нашему традиционному земледелию, которое они успели забыть за долгие годы нефтяного изобилия. К тому времени, когда остальной мир снова нас заметил, наш регион был уже стабилизирован и жизнеспособен. Мы стали экспортировать фрукты и овощи. Такая ситуация мало кого устраивала — но все смирились. Особенно когда мы показали, что наши ядерные ракеты ничуть не хуже любых других и что если кому-нибудь захочется нас истребить, то им самим придется несладко. И такая ситуация сохраняется по сей день. Быть может, наша страна — гетто; но мы привыкли жить в гетто. И внутри своих стен мы свободны.
Ян чуть было не запротестовал опять, но вовремя одумался и снова принялся за чай. Сара одобрительно кивнула:
— Ну вот. Теперь вы кое-что знаете. Ради самого себя — не распространяйте это знание. А ради нас я прошу вас об одолжении. Капитан просить не станет, а у меня таких предрассудков нет. Не говорите никому о нашей подводной лодке.
Это и для вашей безопасности полезно. Через несколько минут мы вас высадим на берег, в том месте, куда вас принесло бы ветром. Там вас и найдут. Девушка ничего не знает. Вероятно, она была без сознания, контужена, когда ей сделали укол. С ней все будет в порядке; врач сказал, что ничего опасного нет. И с вами тоже все будет в порядке, если вы будете держать рот на замке. Будете?
— Да, конечно, я никому ничего не скажу. Ведь вы спасли нас. Но мне кажется, очень многое из того, что вы сказали, — ложь. Иначе просто быть не может.
— Вот это мило! — Она наклонилась к нему и похлопала его по руке. — Думайте что хотите, ингилех, но только держите на замке свой большой гойский рот.
Не успел он ответить, как девушка исчезла за дверью. Капитан не вернулся, и никто больше с Яном не заговаривал. Наконец его вызвали на палубу, куда вынесли и Эйлин. В великой спешке их повезли на надувной лодке на невидимый берег. Луну закрывали облака, но было достаточно светло, чтобы различить пляж и пустыню за ним. Эйлин бережно уложили на песок, с Яна грубо сдернули одеяло… Бросили рядом с ними подушку с яхты — и исчезли. Стараясь действовать как можно осторожнее, Ян перетащил Эйлин за линию прилива. Единственные следы на песке были его собственными. И лодка, и субмарина ушли, пропали — осталось только воспоминание. Воспоминание, с каждой минутой казавшееся все менее и менее реальным.
