Я предпочитаю слушать музыку, которую не каждый знает. Редкий случай, когда встречаю кого-то, кто знает хотя бы половину групп, которые мне нравятся. Тем не менее, «The Avett Brothers» мои самые любимые. Мы с отцом могли ночами сидеть и петь вместе некоторые из их песен, пока он подыгрывал на гитаре. Однажды, он дал мне их описание, довольно интересное.
Он сказал:
— Лэйк, ты знаешь, что группа может считаться талантливой, когда их несовершенствоопределяет совершенство.
В конце концов, я поняла его слова, когда начала действительно прислушиватьсяк ним. Ломаные звуки банджо, мгновенные страстные всплески гармонии, голоса, то мягкие, то переходящие на крик. Все это, плюс характер и правдоподобность их песен.
После смерти отца, мама дала мне ранний подарок, который он собирался подарить мне на восемнадцатилетние — два билета на их концерт. Я расплакалась, думая о том, как сильно мой отец, должно быть, хотел лично дать их мне. Я знала, он бы предпочел, чтобы их использовали по назначению, но я не могла. Концерт был через неделю после его смерти, и я понимала, что не смогу им насладиться. Не так, как если бы он был со мной.
— Я тоже их обожаю, — неуверенно говорю я.
— Когда-нибудь видела их игру вживую? — спрашивает Уилл.
Я не знаю почему, но в продолжение разговора, я рассказываю ему все о своем отце. Он внимательно слушает, перебивая лишь для того, чтобы сказать, где и когда повернуть. Я рассказываю ему о нашей страсти к музыке, как отец неожиданно умер от сердечного приступа, о своем восемнадцатом дне рождении и о концерте, на который мы так и не попали. Я не знаю, почему я продолжаю говорить и никак не могу заткнуться. Я никогда не делилась информацией так свободно, еще и с парнем, которого едва знаю. Я все еще рассказываю, когда понимаю, что ты доехали до парковки перед магазином.
— Ого, — говорю я, посмотрев на часы. — Это была самая короткая дорога к магазину? Она заняла двадцать минут.
Он подмигивает мне и открывает дверь.
— Вообще-то, нет.
Он явно флиртует. И у меня определенно запорхали бабочки в животе.
Падающий снег начал смешивать со слякотью, по которой мы ступали, направляясь в магазин.
— Беги, — говорит он и берет меня за руку, придавая ускорения.
Когда мы заходим внутрь, то смеемся до нехватки воздуха, стряхивая мокрый снег с одежды. Я снимаю куртку и начинаю ее обтряхивать, когда он проводит рукой по моему лицу, убирая намокший локон, что прилип к щеке. Его рука холодная, но в тот момент, когда его пальцы коснулись кожи, я забываю о морозной температуре, и мое лицо начинает гореть. Его улыбка сходит с губ, и мы просто смотрим друг другу в глаза. Я все еще пытаюсь привыкнуть к реакции, которую он у меня вызывает. Малейшее касание, простейший жест, а вызывает такие чувства. Я прочищаю горло и отвожу взгляд, хватая стоящую рядом корзинку, и передаю ему список продуктов.
— У вас всегда идет снег в сентябре? — спрашиваю, пытаясь показаться равнодушной к его прикосновению. Он вешает свою куртку на одну сторону корзинки.
— Нет, снегопад не продлится больше пары дней, максимум недели. Чаще всего, снег не начинает идти раньше октября, — говорит он. — Тебе просто везет.
— Везет?
— Ага. У нас редко такие холода. Ты как раз вовремя.
— Хм. Я думала, вы ваще все ненавидите снег. Он идет большую часть года?
— Ваще? — смеется он.
— Что такое?
— Ничего, — говорит он с улыбкой на лице. — Просто я никогда не слышал, чтобы кто-то говорил «ваще» в реальной жизни. Так мило. И так по южному.
— Ой, прости, — смеюсь я. — С этого момента, я буду говорить как вы, янки, и тратить воздух на такие слова, как «вообще».
Он улыбается и легонько пихает меня в плечо.
— Не надо. Мне нравится твое произношение. Оно идеально.
Не могу поверить, что я действительно стала одной из тех девушек, что падают в обморок из-за парней. Ненавижу таких. Я начала внимательней рассматривать его лицо, чтобы найти изъян. Не могу. Все в нем идеально.
Мы находим большинство продуктов из списка и направляемся к кассе. Он запрещает мне перекладывать их на конвейер, так что я просто отхожу и смотрю, как он вытаскивает вещи из корзинки. Последней он достает коробку с повязками, а я даже не заметила, как он их брал. Когда мы выезжаем с парковки, Уилл говорит мне повернуть в противоположную сторону от той, откуда мы приехали. Мы проехали примерно две улицы, когда он говорит мне свернуть влево, на нашу. Дорога в ту сторону заняла двадцать минут, а обратно — меньше минуты.
— Класс, — смеюсь я и паркуюсь на своей подъездной дорожке. Я понимаю, что он сделал и что, под конец дня, его флирт совершенно очевиден. Я глушу двигатель, вынимаю ключи и хватаю свой кошелек. Уилл уже обошел джип и я нажимаю кнопку, чтобы открыть багажник, выхожу из машины и иду к нему, ожидая, что он сам возьмет продукты. Вместе этого, он просто стоит там, с поднятой дверцей багажника, и смотрит на меня. Сделав лицо настоящей южанки, я кладу руку ему на грудь и говорю:
— Вау! Я бы никогда не нашла магазин без Вашей помощи. Большоеспасибо за Ваше гостеприимство, сэр.
Я ожидала, что он рассмеется, но он просто стоял и смотрел на меня.
— Что? — нервно спросила я.
Он делает шаг в мою сторону и нежно касается свободной рукой моего подбородка. Я шокирована собственной реакцией, тем, что я позволяю этому случится. Он пару секунд изучает мое лицо, и мое сердце громко забилось в груди. Я думала, он собирается поцеловать меня.
Пытаюсь успокоить дыхание, пока смотрю на него. Он придвигается еще ближе, убирает руку с моего подбородка и перемещает ее на затылок, наклоняя мою голову к себе. Его губы нежно касаются моего лба, задержавшись там на несколько секунд. Затем, он убрал руки и сделал шаг назад.
— Ты такая милая, — говорит он, потянувшись к багажнику и хватая четыре кулька за раз, затем идет к дому и ставит их у входа. Я замерла на месте, пытаясь осознать последние пятнадцать секунд моей жизни. Что это было? Почему я просто стояла и позволила ему это сделать? Несмотря на все возражения, я понимаю, практически чувствуя себя жалкой, что испытала только что самый страстный поцелуй, который когда-либо получала от парня. И он был в долбанный лоб!
Когда Уилл тянется к багажнику за следующим кульком с продуктами, из дома выбегают Кел, Колдер и мама.
Мальчишки перебегают через улицу, чтобы посмотреть спальню Колдера. Уилл вежливо протягивает руку маме, когда она подходит к нам.
— Вы, должно быть, мама Лэйкен и Кела. Я Уилл Купер. Наш дом напротив.
— Джулия Кохен, — отвечает она. — Ты старший брат Колдера?
— Да, мэм. Старший на двенадцать лет.
