— Ладно, согласен. Поскольку ты специалист по информатике, обращусь к тебе за помощью. Но сам торчать у экрана не стану, смысла нет.
— Кто же мы такие? — по-прежнему раздраженно спросил Сутер. — Компания престарелых деревенских жандармов?
— От куда цитата?
— Дюрренматт. «Судья и его палач». Вы разве не читаете литературу?
— A-а, ну да, комиссар Берлах. Однако я еще раз прошу разрешении работать по собственному усмотрению.
Снова повисло молчание. Халлер опять раскурил трубку.
— Нам нужны факты, — сказал Сутер. — Как-никак через три часа пресс-конференция. Что я должен говорить журналистам?
— Лучше вообще ничего не говорить, — вставил Хункелер. — Им это без надобности. Сами насочиняют.
— Защитное жалюзи — неплохой фактик, — сказал Мадёрен. — И наркоманы тоже. «Убийца проник через окно» — хороший заголовок.
— Кстати, где теперь эти наркоманы? — спросил Хункелер.
— В следственной тюрьме, ждут встречи с судьей, который вынесет решение о законности задержания.
— Их имена есть в компьютере?
— Да, мы всех их знаем. Нарушение закона о наркотических веществах. Кроме Эдуарда Фишера. Этот новенький.
— А собака?
— При них. Не могли мы ее увести, выла как волчица. Хозяйка ее — Нелли Цубербюлер, маленькая такая, подружка Эдуарда Фишера. Ну этого, долговязого. Он твердит, что наркотики не принимает и оказался там только из-за Нелли. Не очень-то верится… Между прочим, он сын директора Якоба Фишера из химической компании.
Хункелер достал носовой платок, вытер шею.
— Предлагаю их отпустить, — сказал он.
— Ни в коем случае! — запротестовал Мадёрен. — Из-за опасности преступного сговора. Я уверен, у них рыльце в пушку.
Сутер пальцем оттянул воротник, — видно, и его допекло.
— Я предлагаю пока что отпустить Эдуарда Фишера, и незамедлительно, — сказал он.
— Нет, всех, — повторил Хункелер.
Молчание. Никто не шевелился.
— Комиссар Хункелер руководит дознанием, — после весьма продолжительного раздумья изрек Сутер. — Он и несет ответственность.
Хункелер закурил сигарету, причем с удовольствием.
— Сделаем вот как, — сказал он. — Мадёрен подготовит список людей, которые находились на игровой площадке. Халлер составит список пенсионеров из интерната и список пациентов госпожи Эрни. А я займусь ее ближайшим окружением, ну, и буду руководить. Луди на связи. Разумеется, работаем под общим надзором господина прокурора Сутера.
Сутер коротко кивнул, — видимо, возражений у него не нашлось.
— Нам понадобится и список наркодилеров, которые могут орудовать в Базеле, — заметил Мадёрен — Вдруг это кто-нибудь из них? Хотел припугнуть или устранить легальную конкуренцию.
— Ладно, ты и займись.
Сутер барабанил пальцами по столешнице, словно в глубокой задумчивости. Ему явно полегчало. Потом он решительно хлопнул ладонью по столу:
— Договорились. Я не возражаю.
После совещания Хункелер долю сидел у себя за столом, размышлял. Балансируя на старом, принесенном из дому стуле, он уперся ногами в край столешницы, положил голову на колени и обхватил руками. Так ему думалось лучше всего. В конце концов он чуть не заснул и решил наведаться к капралу Луди.
Луди сидел в кресле-вертушке и, наклонясь над столом, пристально смотрел на экран.
— Поза у тебя вредная для здоровья, — заметил Хункелер. — Сидеть надо выпрямив спину, расправив плечи, бедра горизонтально, голени вертикально, чтоб между ними был прямой угол.
Луди беззвучно фыркнул, скроил насмешливую мину.
— Поздравляю тебя с успехами в информатике, нынче утром ты вроде как умудрился вытащить из Интернета финал европейского чемпионата.
— За мной что, следят?
— Мы за всеми следим, у нас все под контролем.
— Хотел еще раз увидеть гол, забитый на девяносто четвертой минуте. Итальянцы — команда опытная, не должно с ними случаться такого. А вот ведь случается. Кстати, не посмотришь, нет ли в наших файлах некого Иова Хеллера?
— Взял бы да сам и посмотрел.
— У тебя лучше выходит.
Луди пробежал пальцами по клавишам, сменил программу.
— А кто такой этот Иов Хеллер?
— Сын госпожи Эрни от Штефана Хеллера.
— Что? От старого сталиниста? С ума сойти. Минуточку, вот он. Родился в шестьдесят шестом, отец и впрямь Штефан Хеллер. Учился в университете, на социологии, бросил, состоял в маоистской группировке «Красное рисовое зерно». Непал, Таиланд. Потом Голландия, Зёйдерзе, несчастный случай на катере, когда при невыясненных обстоятельствах утонул его коллега Джорджо Браун, который хоть и недолго, однако ж по-крупному торговал наркотой. Процесс по обвинению в неумышленном убийстве, но Хеллера оправдали. Вообще-то все это давно пора ликвидировать, срок давности истек.
— А позднее?
— Ничего. С тех пор ведет себя тихо. Впрочем… Погоди-ка, есть кое-что. Живет он на Хундсбахер-штрассе, тридцать четыре, вместе с Рут Кюнцли.
— А кто это?
— Вообще-то не мешало бы знать, что это одна из двух наркоманок с игровой площадки. Все ясно?
Хункелер вернулся к себе, опять сел за стол. Хотел было еще поискать финал европейского чемпионата, но раздумал.
Зазвонил телефон, комиссар снял трубку. Некто Генрих Рюфенахт, писатель, как он сообщил, проживающий в эльзасском Мюспахе.
— Рюфенахт — фамилия бернская, — сказал Хункелер, — да и выговор у вас тоже бернский.
— Верно, родом я из Бернского Ааргау. А вас помню по университету. Учился на несколько семестров ниже, потому что получал второе образование. Но вообще-то я в ваших годах.
— Очень рад. Вы потому и звоните?
— Мне известно, что у вас есть домик в Зундгау[6].
— A-а, так вы тот самый швейцарский писатель, который живет на Старой Почте?
Комиссар слышал об этом человеке, но до сих пор ни разу его не видел.
— Да, фактически мы с вами соседи.
— И чего же вы от меня хотите?
— Вы должны меня навестить. Жена умерла, я совсем один. Конечно, держу осла, двух овец, гусей, кур, павлинов и кошек. Но мне нужно с кем-нибудь поговорить. Обязательно, иначе я руки на себя наложу.
Хункелер быстро прикинул, стоит ли принимать собеседника всерьез. И решил, что не стоит.
— К сожалению, сейчас у меня трудно со временем. Убийство расследую.
