сестру под руку, ускоряя их шаги, когда ещё одно голубое свечение появилось за её плечом. — Просто ты никогда их не упоминала раньше.
— Ты в порядке? — спросила Женевьева.
Ещё одна вспышка синего справа. Офелия замерла, её взгляд столкнулся с Призрачной Сущностью.
— Офи? Ты выглядишь так, будто увидела… О, — глаза Женевьевы расширились. — Вот оно, правда? Теперь ты их видишь.
— Отвлеки меня, — попросила Офелия. — О чём вы говорили там?
Они перепрыгнули через выбоину в мостовой, направляясь прочь от Садового района.
— О, ну… — Женевьева замялась. — Генри Фарроу! Да, точно. Это просто сплетни про самого известного холостяка Нового Орлеана.
— Ты его знаешь? — удивилась Офелия. — Те парни говорили о нём, когда вошли.
— Нет. Да. Нет, — Женевьева покачала головой, расстроенная. — Он пригласил меня на один из балов в прошлом году. Его отец — глава одной из Марди Гра Мистик
— Я думала, ты не ходила на балы, — заметила Офелия.
— И не ходила, — вздохнула Женевьева. — Я собиралась, сшила себе платье и всё такое, но этот придурок бросил меня и пошёл с другой. Я всё равно пришла на парад Мистик. Не смогла устоять перед возможностью заставить его почувствовать себя неловко.
Офелия подняла брови, удивлённая смелостью сестры, и невольно рассмеялась. Женевьева могла выражаться хуже моряка. Хотя мысль о том, что кто-то обидел её сестру, заставила кровь Офелии закипеть. Трудно было представить, что кто-то мог предпочесть кого-то Женевьеве. Женевьева сказала бы, что Офелия предвзята, но количество поклонников, присылающих любовные письма в поместье каждый месяц, говорило об обратном.
— Ну, он явно дурак, если упустил свой шанс с тобой, — прокомментировала Офелия.
Женевьева фыркнула.
— Это нормально. Я переспала с его лучшим другом в фургоне на параде, в отместку.
Солнце уже скрылось за горизонтом, и обе сестры инстинктивно ускорили шаг, проходя мимо ярко раскрашенных домов в центре города. Их мать научила двум золотым правилам прогулок по Новому Орлеану после наступления темноты: первое — если тьма смотрит на тебя, никогда не смотри в ответ. Это верный способ попасть в лапы дьявола.
Дьяволы бродили по Новому Орлеану так же давно, как ведьмы и вампиры, если не дольше. Офелия никогда не встречала их лично, и, несмотря на всё, что она узнала от матери об этих коварных существах, она не была готова к реальной встрече с одним из них. Пока нет.
Второе правило — если ты нарушил первое, ни в коем случае не заключай сделку с дьяволом. Если, конечно, не хочешь потерять душу. Понятие, которому многие чрезмерно любопытные туристы никак не могли научиться, приезжая в такие места, как Новый Орлеан — места, насыщенные магией, — в поисках того, чего они не понимали.
Те, кто был очарован тёмными существами, редко оставались довольны результатом их находки.
Офелия огляделась вокруг. На улицах было очень мало людей. Пара лавочников, заканчивающих рабочий день, и смельчаки-уличные музыканты, только начинавшие свои представления. Но, по крайней мере, они не были совсем одни.
Подтверждая это, мимо них пронеслась карета, цокот копыт лошадей смешивался с мягкими нотами джаза, доносившимися издалека. Пара, которая шла навстречу им, качала головами при виде сестёр, и Офелия не была уверена, осуждали ли они их за что-то, или же слухи о смерти их матери уже разлетелись настолько, что местные жители начинали выражать свои соболезнования. Как бы то ни было, ледяной взгляд, который Офелия бросила им в ответ, был достаточен, чтобы они вздрогнули и поспешили прочь.
— Похоже, мамин дар смущать горожан передался тебе, — Женевьева слегка сморщила нос. — Не буду врать, Офи — смотреть на тебя теперь стало немного сложнее.
Неудивительно, что Женевьева находила новый цвет глаз Офелии пугающим. Её младшая сестра всегда испытывала трудности с тем, чтобы смотреть матери прямо в глаза, и неоднократно заявляла, что, если Офелия трагически уйдёт из жизни, не оставив наследников, Женевьева не собирается продолжать семейное дело.
То, как легко люди приходили в смятение из-за их странной семьи, всегда раздражало Женевьеву. Когда она достигла определённого возраста, то даже начала отказываться сопровождать мать в город, чтобы не столкнуться с кем-то из своих друзей. Но Офелии это никогда не мешало.
Возможно, потому, что Офелия знала: однажды это станет её судьбой. Или же потому, что Женевьева просто стыдилась, потому что её друзья говорили ей, как надо делать, а у Офелии никогда не было собственных друзей, чтобы испытать такое давление. Немногие ухажёры, которые когда-либо интересовались Офелией, исчезали так же быстро, как возникали — краткие страстные романы угасали, не доходя до того момента, когда можно было бы представить их семье.
Офелия не могла не задаться вопросом, готова ли она вообще адаптироваться к нормальной жизни без их матери. Смерть была для неё привычной. А вот жить — настоящее испытание.
Рядом с ней Женевьева внезапно вздрогнула, бросив странный взгляд через плечо.
— Что такое? — с тревогой спросила Офелия.
Женевьева замялась.
— Это то, что сказала одна из моих подруг… насчёт… — Она покачала головой. — Забудь. Давай просто вернёмся домой. Мне холодно.
— Давай поймаем карету, — настаивала Офелия, когда ночь начала сжимать их в своих объятиях. — Я знаю, что нам не стоит тратить деньги, но я не хочу находиться здесь ни секундой дольше, чем необходимо.
ГЛАВА 4. НЕКРОМАНТСКИЙ БИЗНЕС
Одна ночь до Фантазма
Раздался настойчивый стук в дверь.
Офелия с трудом открыла глаза от шума. Неохотно выбравшись из постели, она наощупь нашла что-то приличное из одежды, прежде чем спуститься вниз, чтобы выяснить, что за суета поднялась в такой ранний час.
Женевьева тоже выглянула из своей комнаты, и её взгляд пылал гневом из-за столь несвоевременного пробуждения. По припухлостям под глазами сестры Офелия поняла, что ни одна из них прошлой ночью не выспалась. Офелия лежала без сна до самых ведьмовских часов — промежутка между полуночью и четырьмя часами утра, когда завеса между миром смертных и Загробным миром становится тончайшей, — после того как они вернулись из своей поспешной поездки на карете, не в силах перестать думать о своём будущем, своей магии и странных сердцебиениях её медальона на шее…
Теперь Офелия потерла глаза, прежде чем резко распахнуть входную дверь, моргая, пытаясь привыкнуть к утреннему свету, который хлынул через порог. Когда пятна перед глазами наконец исчезли, она увидела на крыльце поместья двух мужчин. Оба были ей незнакомы, и по их лицам было видно, что они предпочли бы быть где угодно, но только не здесь, у дверей поместья Гримм в столь ранний час. Впрочем, Офелия тоже предпочла бы, чтобы
