не все перешли. 23-го. Его Величество прибыл в Кензберг и кушал у Неглинина».
Таким образом, под командованием Петра эскадра вошла в Дейму и поднялась по ней до Тапиау, спустилась вниз по Преголе до Кёнигсберга. Русский царь знал этот путь, так как уже проходил им на яхтах в июле 1712 года. На этот раз Петр I сделал в Кёнигсберге небольшую остановку. Пушкин записал в своей «Истории» так:
«Он прибыл в Кёнигсберг и 23 апреля дал аудиенцию персидскому послу, между тем в библиотеке нашел радзивильскую рукопись Нестора».
Поденный журнал продолжает:
«24-го. Его Величество поехал из Кёнигсберга со всеми галерами; обошли мель. 25-го. Шли во весь день и пришли к Висле. 26-го. Галеры стали перебираться в устье Вислы»[18].
Как видим, здесь галерам снова пришлось преодолеть мель в устье реки. При этом галеры пришлось разгружать для уменьшения осадки. До Данцига было рукой подать, но пришлось несколько задержаться. Поэтому 26 апреля Петр I написал Екатерине Алексеевне письмо:
«Катеринушка, друг мой сердешнинкой, здравьствуй! Объявъляю вам, что я, слава Богу, со фсем галерным флотом вчерась сюды прибыл счасливо. И понеже в устье реки мелко, того ради галеры принуждены выгружать, и чаю завътра или кончае позавътрее с одною эскадрою к вам быть, понеже за мелью со фсем быть не чаю. Петр. 3 галеры Делфина, в 26 апъреля 1716».
Поденный журнал сообщает далее:
«27-го. Его Величество ночевал в Штуттгофе; пришли к Даньчиху [Данцигу] 15-ть галер наши. 28-го. Его Величество ездил по Висле с Королём Августом на бригантине; и слушал Его Величество дома, как поехал Король, часы»[19].
В «Истории» Пушкина также сообщается: «27 апреля Петр возвратился с эскадрой в Данциг»[20]. Таким образом, 27 апреля провод галерной эскадры по внутренним водам Пруссии был успешно завершен.
Кёнигсберг, а также другие прусские города и селения (Лабиау, Тапиау, Пиллау), оказавшиеся на пути эскадры, впервые увидели русское православное воинство, идущее походом на запад. Учтём, что в каждом полку была своя походная церковь и священник при ней. Священники молились за благополучное совершение похода, совершали положенные богослужения, исповедовали и причащали. Позднее, когда эскадра стояла в Ростоке, царь Петр I снова посетил её 27 июня. В этот день отмечалась годовщина Полтавского сражения, поэтому он был торжественно отпразднован. Был отслужен молебен, потом была пальба из ружей, потом офицеры были приглашены к герцогу Мекленбургскому. Через день было тезоименитство государя, поэтому опять было проведено торжественное богослужение, опять была пальба из ружей, офицеров снова пригласили к герцогу Мекленбургскому. Архимандрит Феодосий, сопровождавший царя в начале заграничной поездки, в эти дни отсутствовал, пребывая на лечении в Карлсбаде. Богослужения проводили протоиерей Тимофей Надаржинский и полковые священники, неотступно находящиеся при своих полках, размещённых на галерах.
Видимо, архимандрит Феодосий не ездил с царём и в Кёнигсберг, и на встречу с галерной эскадрой, а оставался в Гданьске. Сохранилось его письмо из Гданьска в свой монастырь, датированное как раз 26 апреля. В этот же день он отослал в Александро-Невский монастырь двух бывших при нём монастырских служителей – Алексея Гагарина и келейника Алексея Киселева[21].
В 1717 году Змаевич перегонял эту галерную эскадру обратно в Россию. 2 июля он вышел из Ростока и в октябре привёл отряд в Ревель. При этом он опять воспользовался внутренними водными путями Пруссии, уже хорошо ему знакомыми. На галерах находились гвардейские Семеновский и Преображенский полки со своими походными церквями и священниками. Астраханский пехотный полк задержался в Померании. Петр I проехал в Россию через Кёнигсберг несколько позднее прохода эскадры. Архимандрит Феодосий дожидался царя в Гданьске, а затем сопровождал его в пути через Кёнигсберг в Санкт-Петербург.
Дальнейшая судьба архимандрита Феодосия была непростой. В начале 1721 года он был хиротонисан во епископа Новгородского и Великолуцкого с возведением в сан архиепископа. Новгородской епархией он управлял из Санкт-Петербурга, который до создания самостоятельной Санкт-Петербургской епархии входил в состав Новгородской, сохранив за собой и настоятельство в Александро-Невском монастыре. По указу Петра I архиепископ Новгородский Феодосий стал первым вице-президентом Святейшего Синода. Архиепископ Феодосий был энергичным церковным администратором. Во вверенной ему епархии было построено много новых церквей. Он заботился о материальном благосостоянии духовенства своей епархии. Обращал особое внимание на искоренение разных недостатков в церковной жизни. Активно боролся против раскола в епархии, участвовал в заседаниях Тайной канцелярии.
Но, как отмечают историки, добившись высокого положения, епископ Феодосий уклонился от монашеских идеалов, повёл невоздержанную светскую жизнь и даже решил завести ассамблеи, наподобие Петровых. Всё это требовало много денег, и Феодосий стал прибегать к незаконным источникам. С приобретением власти возросла в нём и гордость, он меньше стал считаться с людьми. Сегодня такое состояние именуется «звездной болезнью».
27 апреля 1725 года архиепископ Феодосий за резкие высказывания в адрес императрицы Екатерины I был арестован, а затем сослан в далёкий Николо-Корельский монастырь Архангельской епархии в заключение. Его заточили в подземную келию под церковью. 8 сентября 1725 года был объявлен новый указ, по которому с Феодосия сняли сан. 5 февраля 1726 года он скончался в своем заточении простым «чернецом Феодосом». За десять лет до своей смерти архимандрит Феодосий ехал через Кёнигсберг в свите самого московского царя, чтобы обвенчать в Гданьске племянницу Петра I царевну Екатерину Ивановну с герцогом Мекленбургским. Выше взлетишь – больнее будет падать.
Особо можно выделить большое количество русских людей, направленных при Петре I на учёбу за границу, в том числе и в Кёнигсберг. Проезжая через Пруссию с «Великим посольством», Петр I оставил в Кёнигсберге солдат Преображенского полка Василия Корчмина, Степана Буженинова, Данила Новицкого, Ивана Овцына и Ивана Алексеевича Головина для обучения теории и практики артиллерийского дела. Оттуда эта пятёрка преображенцев была направлена в Берлин для изучения немецкого языка, дальнейшего обучения «бомбардирству» и закупки артиллерийского снаряжения. Как видим, Петру I хотелось в первую очередь подготовить грамотных военных специалистов европейского уровня. Но при нём появились и российские студенты в европейских университетах.
Первые в немецких землях русские студенты появились именно в Кёнигсберге, благодаря близости его к России. Так, 4 февраля 1698 года в студенты Кёнигсбергского университета был записан Иоганн-Деодат (Иван-Богдан; Иван Лаврентьевич) Блюментрост, сын придворного лейб-медика Лаврентия Алферовича Блюментроста. Лаврентий Блюментрост в 1667 году был приглашен в Москву и был лечащим врачом всех русских правителей, начиная с Алексея Михайловича и заканчивая Петром I. В следующем году к нему присоединился второй студент из России Матвей Андреевич Виниус, внук знаменитого голландского купца Андрея Виниуса, основателя тульских оружейных заводов. Отец нового студента вырос и воспитывался уже в России, принял Православие, был записан в дворяне, стал думным дьяком, главой Сибирского, а затем
