самого финала. Герой.
Неуклюжий танец, длиною в вечность, наконец, заканчивается, и под фанфары на сцену выходят ведущие.
Микрофон фанит. Толпа недовольно гудит.
Да уж, линейка на уровне.
— Добрый день, дорогие школьники! — бодро заводит девушка.
— Добрый день, наши уважаемые учителя и присутствующие на празднике родители! — вторит ей соведущий, поправляя на шее нелепую красную бабочку.
Они что-то говорят, а я… Внезапно ощущаю нечто необъяснимое.
Сначала как-то дико беспокойно-тревожно становится.
Затем кожей, вдруг покрывшейся мурашками, ощущаю чьё-то горячее дыхание на своей шее.
Ну Чижов, держись!
Резко поворачиваюсь, готовая высказать всё, что думаю, да так и замираю, не произнеся ни слова.
В горле встаёт ком. Сердце, трепыхнувшись, падает куда-то в область желудка.
Немею. Холодею. Покрываюсь испариной. И всё это разом.
Чтоб мне…
Высокий. Широкоплечий. Загорелый. Кучерявый.
Поверить не могу, но прямо за моей спиной стоит тот самый хулиган с пляжа.
Нет-нет-нет.
Не может быть!
Сегодня парень одет иначе. На нём брюки и белоснежная рубашка, верхние пуговицы которой небрежно расстёгнуты.
Глаза скрывают тёмные очки, но, увы, сомнений не остаётся — это Он…
Глава 4
Марсель
Прямо перед началом ежегодной торжественной линейки замечаю в толпе выпускников Её. Ту самую девчонку, благодаря которой заимел серьёзные проблемы.
Игнорируя приветствия одноклассников, под аккомпанемент фанфар направляюсь к Ней.
Встаю чётко за спиной. Какое-то время пристально рассматриваю, акцентируя внимание на деталях.
Недешёвые с виду цацки. Брендовая сумка. Вычурный букет, выделяющийся на фоне других посредственных веников. Стильный костюм белого цвета. Выпендрёжные босоножки, усыпанные камнями.
Не знаю, кто такая, но птица явно залётная.
На пафосе. Пахнет и выглядит дорого.
Склонив голову влево, медленно выдуваю поток воздуха ей в шею. Густые, тёмные волосы собраны наверх, что позволяет беспрепятственно наблюдать за реакцией кожи. На ней тут же отчётливо проступают мелкие мурашки.
Девчонка резко дёргается. Поворачивается. Вроде как возмутиться собирается, но замирает и, широко распахнув глаза, таращится на меня в немом шоке. Не ожидала.
Что ж. Ей стоило бы знать, что в нашем маленьком городке всего одна старшая школа…
— Сюрпрайз, — изрекаю мрачно, нависая над ней грозовой тучей.
Проходит секунда.
Две.
Три.
Она бледнеет. Возвращает взгляд на сцену. Сильнее стискивает пальцами букет и нервно сглатывает. Правда почти одновременно с этим, показательно мотнув головой, распрямляет плечи и вздёргивает кверху нос.
Мои губы растягиваются в ухмылке.
Вот так встреча!
— Чё за краля? — интересуется Ромасенко, вставая рядом.
— А ты присмотрись.
Он хмурит брови и щурится.
— Не врубаюсь.
— Это та стукачка с пляжа, которая должна тебе новую резину, — подсказывает ему Дэн.
— Реально? Это она? — удивляется Макс.
Многозначительно переглядываемся.
— Чё будем с ней делать? — чеканит друг практически ей в затылок и, естественно, наш разговор девчонка прекрасно слышит.
Не успеваю ответить на его вопрос, потому что Германовна начинает громко орать:
— Абрамов! Какого, спрашивается, ты здесь? Там у Филатовой уже истерика началась. Немедленно отправляйся к ней!
Мать вашу. Забыл.
— На крыльце стрельнёмся, когда весь этот стрём закончится, — бросаю пацанам и отпихиваю в сторону зевающего одноклассника.
Вон даже представителям ботообразных тут скучно.
— Рубашку застегни на верхние пуговицы. И чтобы окуляры свои мне снял! — грозным тоном догоняет классуха в спину.
— Привет, — улыбаясь, чирикают девчонки, когда прохожу мимо.
— Зачётная юбка, Ковалёва, — успеваю отметить по ходу движения.
— Эспешали фо ю[1], — выдаёт на ломаном английском и посылает мне воздушный поцелуй.
— Удобная?
— Проверим? — провокационно отражает, подмигивая.
— Обязательно, — обещаю я ей.
— Вот ты где! — прямо передо мной вырастает Филатова, наша бесячая староста-монахиня. — Я тебя заждалась уже!
— Соскучилась, святоша? — по традиции её стебу.
— Ты уже должен стоять со мной там! — возмущается она, люто краснея.
— Филатова, наряд у бабки своей одолжила? — ядовито прилетает из толпы.
— Церковь выделила по случаю праздника?
— Неужели сложно в назначенное время появиться в нужном месте? — игнорируя выпады в свою сторону, продолжает отчитывать меня староста-мозгоклюй. — К чему эта извечная необходимость подводить людей? У тебя совсем нет совести?
— Притушись, Полин, — морщусь, вскидывая руку. — Я ведь здесь. Не галди.
Лавируем в толпе.
— Ты почему пропустил репетицию?
— Что репетировать? Хождение по кругу?
— И всё-таки, Абрамов, меня интересует причина.
Никак не угомонится.
— Непреодолимые обстоятельства.
Она закатывает глаза.
— Твоя безответственность просто зашкаливает!
— А твоё грёбаное занудство раздражает.
— Этот день для меня очень важен, но тебе, разумеется, не понять… — ворчит себе под нос, вздыхая.
— Вот он мой брат-беспредельщик, — сообщает организатору Мелкая.
— Хорошо! Стойте тут и никуда не уходите. Полина, вы всё помните?
— Да.
— София, по команде берём колокольчик и как договаривались. Ладно?
Она кивает.
— Ну, с Богом! Главное, осторожно, не споткнитесь! — припоминает прошлогодний инцидент Перова.
Тогда Сеулов по своей тупости разложился на площадке вместе с несчастной первоклассницей. Дебил.
— Не переживайте, она закалённая. Я уже ронял её в детстве.
Получаю тычок в ногу маленьким кулачком.
— Всё, тихо. Директор говорит.
— Дорогие ребята…
Щас, как всегда, начнётся литьё в уши. В этом мать Ромасенко — ас.
— Сарафан поправь, — провожу инспекцию внешнего вида первоклассницы по наказу матери. — Чё с хвостами, сопля?
— А что с ними? — насупившись, уточняет.
— Батя ровные дома завязывал. Какого икса они съехали в разные стороны?
— Сам ты съехал. С катушек, — дерзит она, ощупывая растрепавшееся безобразие.
— Сюда иди. Будешь на фотографии как Квазимодо, — тяну за лямку сарафана к себе.
— Сам ты квазиморда. Зеньки свои видел? — замечает справедливо.
Так-то верняк, не поспоришь.
— Ты похож на ту жабу с опухшими веками из стикерпаков вотсапа. И что они только в тебе находят…
— Кто?
— Твои безмозглые фанатки. Полина, а кто такой Квазиморда? — решает всё-таки разузнать у Филатовой. Телефона-то с собой нет. Уже бы, сто пудов, погуглила. Дитя технологий.
— Главный герой романа Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери». Горбатый звонарь, — без запинки отвечает та.
— Я не горбатая, — тут же возмущается София, задирая голову.
— Да не крутись, твою…
— Не выражайся при ребёнке! — шикает одноклассница, глядя на меня с порицанием. — Милая, а ты, не принимай его слова близко к сердцу.
— Не парься. В отличие от тебя, у неё с этим нет проблем, — перевязываю бесящий хвост, прокручивая резинку.
— Ты снял мой танец на видео?
Чёрт дери.
Я не то, что не снял. Я вообще его пропустил. Из-за того, что отвлёкся на ту девчонку.
Кстати о ней…
Поднимаю голову и перемещаю взгляд на ряды выпускников.
Новенькая в эту самую секунду тоже на меня смотрит, однако быстро отводит глаза.
— Алё, приём! Снял или как всегда? — повторяет свой вопрос дотошная коза.
— Снял, — нагло вру.
Надо бы попросить видос
