или лучше нет.
— О чём? — спросил я.
— Ну как о чём? — скорчил Илья гримасу. — Что вы там заварили то?
— Я же тебе говорил вкратце про Баженова?
— Ну да. Так это из-за него?
— Да. Будут серьёзно шерстить его и его окружение, обвинения серьёзные. Все документы, подтверждающие его нелегальную деятельность собирают мои родители. Точнее уже собрали и отправили по инстанциям. Виктора Сергеевича вчера чуть не убили, я вовремя подоспел, успел его спасти на грани фола. Ведь говорил ему, давайте с вами пойду, а он упёрся намертво.
— Это кто ж его?
Я вкратце рассказал об амулетах, их связи с Баженовым и о последнем вчерашнем пациенте, который теперь находится в бегах. Юдин сидел в ступоре и периодически хватался за голову, бормоча фразу «ой, что буде-е-ет!».
— Ладно, — сказал я, закончив шокировать друга свежими новостями. — Пойду посмотрю, что там у нас здесь новенького.
— Иди, иди, — подхватил Илюха. — Я как раз за тобой и пришёл.
— Так чего молчал-то, редиска? — хмыкнул я, застёгивая халат.
— Сам редиска, — буркнул Илья. — иди работай, а я тут у тебя на диване поваляюсь, посторожу.
— Ладно, охраняй, — сказал я и направился на выход. — Если кто зайдёт, гавкай.
В коридоре возле двери в манипуляционную стоял молодой человек на костылях с забинтованной ногой. Чуть поодаль у окна переминалась с ноги на ногу внушительных объёмов дама, обмахивающаяся веером. Немного странно видеть веер в октябре. Женщина поглядывала в мою сторону из-под широкополой шляпы, но лицо из-за веера рассмотреть было невозможно, а глаза терялись в тени от шляпы.
Родителей в манипуляционной не было, только медсестра, Катя и Виктор Сергеевич. Судя по всему, они тоже только пришли, я не опоздал. Все выжидательно смотрели на меня, значит пора начинать. Я выглянул за дверь и позвал парня.
Бедолага подвернул ногу ещё в пятницу вечером, когда выходил с друзьями из трактира изрядно подвыпившим. Поорал, поматерился, но обращаться никуда не стал, друзья помогли добраться домой. Субботу отлёживался, борясь с похмельем, надеялся, что нога сама пройдёт. Сегодня понял, что завтра дойти до офиса, где он работал, не в состоянии без помощи костылей.
— Всё понятно, — улыбнулся я. — Стандартная ситуация. Снимайте туфли и ложитесь на стол, будем смотреть.
Как я и ожидал, в области наружной лодыжки выраженный отек, небольшая деформация, нажимать не даёт из-за боли. Внутренняя лодыжка, сам голеностоп и стопа в полном порядке. Ну, перелом одной лодыжки я точно должен осилить без ухода на подзарядку.
Катя обеспечила качественную местную анестезию, я нащупал лодыжку через отек и попытался поставить её на место. Для уверенности попросил дядю Витю просканировать, он одобрил качество репозиции, и я приступил к сращению. К точечному способу подачи тонких пучков энергии я уже начинал привыкать и делал это без высокой концентрации на процессе. Через несколько минут я понял, что достаточно. Рука наставника легла на лодыжку, и он одобрительно кивнул. Процесс сращения завершился.
Следующей вошла та самая грузная дама в шляпе и с веером в руке, которым она продолжала чисто символически обмахиваться. Меня сразу насторожила лёгкость и уверенность походки, которая не свойственна людям такой внушительной комплекции.
— Проходите, рассказывайте, что у вас случилось, — сказал я, указывая на манипуляционный стол.
— Нет, это ты сейчас всё расскажешь, — резанул слух знакомый голос.
У меня волосы встали дыбом даже в тех местах, где я даже не подозревал, что они растут. Рука с веером опустилась, из-под шляпы на меня уставились знакомые прожигающие насквозь глаза. Это был Тимофей. Вот это он вырядился, тоже мне Керенский нашёлся. В правой руке у Проскурина появился здоровенный тесак.
— Давай сюда амулет! — рыкнул он, уже не пытаясь сдерживать эмоции. — А потом я посмотрю на ваши кишки. Старый хорёк выжил? Странно, не ожидал, придётся повторить.
— Нужен амулет? — невозмутимо спросил я, встав у него на пути. — Так подойди и возьми.
— В герои записался? — злобно рыкнул Проскурин и стремительно двинулся на меня, взяв нож поудобнее для удара.
В юности я несколько лет занимался в секции каратэ Шотокан, даже ездил на соревнования, но единственный удар, который у меня был поставлен хорошо — это маэ гири. Многое с тех пор забылось и ушло в туман, но этот удар я пронёс с собой по жизни. Вот и сейчас я совершенно не задумываясь крутанул корпус, посылая ногу вперёд, целясь в область солнечного сплетения. Удар, как выстрел.
Проскурин уже готов был нанести удар ножом, блеснул внушительных размеров клинок, а в следующее мгновение сгибается пополам и отлетает назад, приземляясь на кафельный пол мягким местом. У него оно было особенно мягкое за счёт имитирующих большой зад накладок, только вдохнуть у него шансов нет. Тесак улетел в сторону, лязгнув по полу. Я сделал ещё пару шагов и повторил удар, теперь уже по лицу. Среагировать на мою ногу у несостоявшегося убийцы не было шансов.
Глава 3
После второго удара Проскурин растянулся на полу и попыток встать уже не предпринимал, похоже я его вырубил. Я подошёл ближе и осмотрел его. Переносица немного просела, кожа на спинке носа и в области правой брови рассечена. М-да, подошвы у моих туфель были достаточно жёсткие, кожаные, отсюда такой результат. Почему-то у меня нет никаких переживаний по поводу изменений его внешности после моего удара, но и радости большой от этого факта не испытал. Всегда первой заповедью врача являлась «не навреди», но в этом случае немножко можно.
— Кать, найди какую-нибудь верёвку, — сказал я сестрёнке, переворачивая бандита лицом вниз и заводя руки за спину, как обычно в кино показывают. — Мы его свяжем, чтобы больше не рыпался.
— Есть ремни для фиксации пациента к столу, — предложила Ксюша, медсестра.
— Что только не узнаешь, — хмыкнул я. — Думал, что у вас этого не бывает. Давай их сюда. А ты, Кать, позови полицейских, которые должны нас охранять, а сами пропустили сюда этого ряженого урода. Хотя, я сначала тоже не разглядел.
Медсестра дала мне пару широких кожаных ремней с крепкими пряжками. Я особо не церемонясь стянул одним ремнём его предплечья, не заботясь о сохранении адекватного кровотока, вторым лодыжки. Хрен он теперь куда денется. Полицейские прибежали через две минуты, вошли в кабинет вместе
