в рыло. Буквально. Пригрозил, ослабил путы тени и свалил в появившемся проходе. Может когда-нибудь и помогу старичку, но не сегодня.
Черная и бездонная пустота сменилась чувством падения и я оказался в протоке. В горло хлынул привкус гнилья и ила, а пожитки одежды, которые можно смело разбирать на закладки, мгновенно промокли. Выход шел прямиком под воду, на дне трубного слива. Понял я это по наличию дна, быстро упершегося в ноги, и шизофреническому чувству юмора яйца перед уходом.
Спрашивал же его, куда ведут врата. На улицу – говорил он. – Там мокро. Ну да, ну да… Обиделся, падла.
Впрочем, возвращаться для мести, а тем более рыскать на дне в поисках люка я не собирался. Панике не было. К чему-то такому был готов, в том числе отбиваться от потенциальной засады.
Спокойно оттолкнулся от одна и, борясь с отвратный привкусом гнили, в ускоренном темпе поплыл вверх. Запруда, где мне посчастливилось оказаться, была не глубокой, метров 12, и уже через пару секунд показалось ночное небо.
Глухо откашлявшись и стабилизировав состояние, уж больно тело было вялым, столкнулся с очередным неприятным фактором. Запах. После осмотра выяснилось, что я оказался неподалеку от освещённого берега. Берега, усеянного холмами из мусора и прочих отходов жизнедеятельности.
- Ну здравствуй, свалка. Кхе… кхе…
Скрючило меня знатно. Хорошо хоть успел нырнуть, задавшись в кашле. Прохладно, однако. На улице далеко не май месяц. Скорее – конец августа.
Тихо про себя посмеявшись с глубины той жопы, куда неизвестный наблюдатель меня отправил, медленно поплыл к берегу. Постоянно оглядывался. Засады не наблюдалось, но осторожность не терял.
Я много книжек читал в детстве. Первое правило попаданца – не попадаться.
Каких-то 70 метров до берега показались вечностью. Поднялся на бетонный парапет с пятой по счету попытки. Пацан, в котором мне посчастливилось оказаться, наверняка никогда физкультурой не занимался. А спорт вообще табу, выход на двое для него все равно, что китайская азбука. Незнакомая тарабарщина.
Развалился без сил, потеряв, вероятно, сознание. Конспиратор, блин… Настолько сильно затрахался. Кажись, задремал. Очнулся, когда стал неотъемлемым свидетелем драки. Или форменного издевательства.
А как ещё объяснить процесс, когда два здоровых лба пинают, словно резиновый мячик, десятилетнего оборванца?
По-тихому подняться и уйти не получилось. Пребывающее в дреме тело подставило независимого наблюдателя. Руки предательски подогнулись, пятки излишне громко шеркнули о камни. Эхо обыденной подростковой неуклюжести разнеслось вдоль всей свалки.
Два мордоворота недолго крутили недовольными тыквами. Меня срисовали. Отбросив избитого шкета в выброшенную на берег размокшую коробку, поменяли планы на вечер. В ускоренном темпе направились ко мне, с хрустом в костях сжимая пудовые грабли.
Да бля… чё, проще перерождений не бывает?
Глава 3. Свалка
- Так говорите, вы просто курьеры? И пацана били за дело? – глянул с прищуром. – За воровство?
- Отвечаю!
- Бля буду, он сам виноват!!
Два парня лет 16 комплекцией больше меня раза в два синхронно кивнули . Когда получили очередной втык за раскрытие пасти без спроса.
Бросил взгляд на зажатого и заплаканного паренька. Часть лица перекрывало серое пятно чего-то противоестественного, вросшего под кожу и ею давно не являющееся. Как будто брюшко тарантула, приклеенного ради прикола.
Рассматривать поближе не стал и так понятно, что какая-то заразная болячка. Не зря же паренька если и били, то исключительно одними ногами.
Вновь вернул внимание к неудачливым драчунам. Какое бы я не имел слабое и немощное тело, уработать двух недотеп это даже не смешно.
Оскорбить, чтобы разозлились, поймать момент когда напрыгнут одновременно и поставить подножку. Сами друг друга свалили, а мне осталось надавать по болевым точкам. С отсушенными руками и ногами особо не поспоришь.
- И что мне с вами делать, обсосы? Денег у вас нет. Жратвы тоже. На свалке уже второй день ничего ценного не находите. Даже одежда и та, хуже моих ошметков. Чем собираетесь расплачиваться за неудачный рэкет?
- Чё? Какой реке… Ай! Да понял я, старшой. Косяк за нами, – ответил рыжеволосый Пакля. Кличка такая. Волосами, отросшими до жопы, можно было подтираться.
- Да-да, огромный косяк! Будем должны!! Нам бы ещё день-другой поискать и десяток медяков за беспокойство точно насобираем, – поддержал друга второй экземпляр, с габаритами гориллы и мелкими, словно точки, карими глазами. Кличка – Боров. Достаточно актуальная.
- Медяков? А вы точно хорошо подумали?
- Не-не, я попутал малек. Бумагой подбросим. За косяк раскидаем.
- И сколько «бумаги» стоит ваше здоровье?
- Рубль… два? Я не отнекиваюсь от косяка, старшой, но больше мы даже всей группой не насобираем. А если не отдадим долю Ожогу, то нас и вовсе закопают.
- Допустим, – не стал наглеть выше крыши. – Так и порешаем.
Бросил взгляд на малого.
- Тебе особое приглашение нужно? Или не считаешь, что накосячил? – для наглядности придал дополнительного ускорения. Пинок по щиколотке ещё никого не оставлял равнодушным.
- Ай… Да что я вам всем сделал!! За что вы так!???
О, тяжёлый случай. Я в три года понял, что мир несправедлив. Когда узнал, что поварихи в интернате не просто так улыбаются «милым» мальчикам лет 15-16. Один раз увидел, как одного такого «красавца» оседлали в подсобке, больше не верил в Деда Мороза. А это я ещё молчу про священников, которые уж больно активно приходили в интернат за «пополнением». Желательно мальчиками лет 8-12 с наивными взглядами на жизнь. Никогда не забуду взгляды детей, которые от них по счастливой случайности возвращались...
Второй удар по щиколотке был сильнее. Парень заплакал, но возникать не стал. Понял, что плачевно. Значит, не все с ним потеряно.
- Сам карманы вывернешь или мне твоих друзей попросить?
- У меня два медяка только. И не крал я у них ничего! Сами потеряли, а меня сделали виноватым!!
- Ээ, ты за базаром то сле… Ай! Да гонит он, старшой! Отвечаю!!
Потёр ушибленной затылок Боров.
- Понял, за что или пояснить?
В ответ раздалось недовольное сопение. Значит, понял.
Вновь повернулся к малому. Требовательно вытянул руку.
- Давай сюда.
Тот с паузой, но всё-таки здравомыслие возобладало. «Медяк» на местном лексиконе представлял собой монету номиналом в 10 копеек. С одной стороны портрет старика с длинной бородкой, с другой герб в форме солнца. По бокам вялая окантовка и нарезной гурт.
Рассмотрев оба медных кругляшка на предмет опознавательных знаков и не заметив особой разницы от монет 19-20 века, вернул одну обратно.
