через час самолет, и я не оставлю ее одну. В этом городе полно гребаных подонков. — Вздыхает он в трубку.
Эш всегда предпочитал Сидней Мельбурну. Я приехал сюда учиться, потому что здесь училась моя мама. Она говорила, что ей здесь нравится, а я хотел хоть ненадолго сбежать от семьи. Этот план не оправдал моих надежд, так как они все равно продолжают появляться каждые две недели.
Глава 4
Когда звонит швейцар и говорит, что мне пришла посылка, я отвечаю, что сейчас приду и заберу ее. Интересно, это мама мне что-нибудь прислала? Она всегда присылает мне обувь, сумки и прочее дерьмо, которое, по ее мнению, у меня должно быть. Я не жалуюсь. Потому что, честно говоря, у моей мамы отличный вкус, и в девяти случаях из десяти я пользуюсь тем, что она мне покупает.
Лифт открывается в вестибюле, и я подхожу к швейцару.
— Эй, Шон, что у тебя есть для меня? — Спрашиваю я его.
— Ах, мисс Люси, вот. — Он наклоняется и поднимает огромную, мать ее, стеклянную вазу — нет, это не стекло. Это хрусталь. Сваровски я ни с чем не перепутаю. А сверху торчит букет тюльпанов. Синих тюльпанов. Это не от моей мамы. Я понятия не имею, кто мог прислать мне синие тюльпаны.
— Спасибо. — Я протягиваю руки и беру вазу. Цветы ужасно тяжелые.
— Хотите, я отнесу их вам наверх, мисс Люси? — Спрашивает меня Шон.
— Нет, все в порядке. Я сама. Спасибо, Шон. — Я улыбаюсь и возвращаюсь к лифту, изо всех сил стараясь удержать вазу в руках.
Когда я вхожу в свою квартиру, мои мышцы горят. В основном из-за утренней тренировки — занятия по самообороне это вам не шутки — и отчасти от того, что я тащила сюда этот нелепый букет цветов. Я ставлю вазу на скамейку и достаю открытку.
Желаю тебе сегодня ночью спокойно отдохнуть и обрести душевный покой. ХХ
Я переворачиваю открытку. И это все? Загадочное послание. Я имею в виду, если ты собираешься послать кому-то цветы, то, по крайней мере, напиши свое чертово имя на открытке, чтобы получатель знал, кого благодарить.
Я беру телефон и звоню брату.
— Лулу, ты в порядке? — Спрашивает он, как только звонок соединяется.
— Да, ты прислал мне цветы?
— Смотря какие, красивые? Если красивые, то да. Если они дерьмовые и ты их ненавидишь, то нет, это не я.
— Это синие тюльпаны, Ксавьер. Синие. Это странно. Если их прислал не ты, то кто? — Вздыхаю я.
— Как бы сильно я ни любил тебя, Лулу, я не посылал цветов. Может, ты завела себе поклонника? Когда узнаешь, кто это, дай мне знать, потому что я гарантирую, что он не будет достаточно хорош для тебя, — говорит он.
— Хорошо. Что ты делаешь сегодня вечером? — Я быстро меняю тему.
— Работаю, а что? Нужна еще одна пижамная вечеринка? — Он преподносит это как вопрос, но на самом деле это предложение.
— Нет, думаю, я позвоню Шэр и узнаю, не хочет ли она сходить в кино или еще куда-нибудь.
Ксавьер замолкает при упоминании моей лучшей подруги. Я знаю, что он влюблен в нее уже целую вечность. Он просто не предпринимает никаких действий. Как бы то ни было, я уверена, что когда они оба будут готовы признать, что их влечет друг к другу, все наладится. Я бы не хотела, чтобы моя лучшая подруга была с моим братом, но я люблю их обоих, и они действительно подходят друг другу. Но я отказываюсь играть роль свахи. Я искренне верю в судьбу. Если этому суждено случиться, то так и будет.
— Ладно, хорошо, повеселись. Веди себя хорошо и не делай глупостей, — говорит мне Ксавьер.
— Какой смысл иметь в качестве брата лучшего в городе адвоката по уголовным делам, если я не могу натворить глупостей? — Спрашиваю я с ухмылкой.
— Люси, не дай Бог настанет тот день, когда мне придется вытаскивать твою задницу из тюрьмы под залог. — Тихо ругается он.
— Не волнуйся, я слишком хорошенькая для тюрьмы, — поддразниваю я его.
— Да, и пусть так и будет. — Он вешает трубку.
— Мне тоже было приятно с тобой поболтать, — говорю я.
Мой взгляд снова переключается на цветы, поэтому я беру открытку и читаю ее еще раз. Не знаю, жутко это или мило. Тот, кто их прислал, вложил в послание какие-то мысли и явно потратил на этот жест кучу чертовых денег. Синие тюльпаны встречаются редко. Я не очень разбираюсь в цветах, но это мне известно. Мой разум прокручивает список людей, которые могли бы прислать их, но я не могу никого вспомнить.
Если бы мои родители присылали мне цветы, они бы написали на открытке свои имена. Никто из моих друзей тоже не послал бы их мне — ну, Шэр послала бы, если бы могла себе это позволить. Что-то здесь не так, но опять же, в последнее время мне все кажется неправильным. Если бы тюльпаны не были такими красивыми, я бы выбросила их в мусорное ведро. Вместо этого я сминаю открытку и выбрасываю ее.
Спокойно отдохни. Да, скорее всего, так и будет.
Я беру телефон и звоню Шэр. Я не могу сидеть в этой квартире одна всю ночь. Мне нужно выбраться.
— Привет, незнакомка, рада видеть, что ты не умерла, — отвечает она.
— Я снова с тобой, детка. Одевайся. Я заеду за тобой, и мы кое-что сделаем сегодня вечером.
— Кое-что? Звучит зловеще. И что же мы будем делать? — Спрашивает она меня.
— Пока не знаю, но я что-нибудь придумаю. Увидимся через час, — говорю я ей, затем вешаю трубку, прежде чем она успевает возразить мне.
Через сорок пять минут я уже подъезжаю к дому Шэр. Она отказывается искать новое жилье, даже после того как умерла ее мама. Думаю, какая-то часть ее души верит, что если она уедет, то навсегда оставит память о своей маме. Настанет день, когда она поймет, насколько это далеко от истины. И когда это произойдет, я буду рядом, чтобы помочь ей. А до тех пор я сделаю все, что в моих силах, чтобы поддержать ее, несмотря на то, что мне бы хотелось побыть эгоисткой и снова пригласить ее жить со мной.
Я нахожу свой ключ и отпираю ее дверь, заходя внутрь.
— Милая, я дома! — Окликаю я, бросая свою сумку на ее стойку.
— Здесь, — отвечает она.
Я направляюсь в ее спальню
