не удалась: ее не только отбили за Пинар, но Парменион, вслед за ней, двинул все левое крыло на густые ряды персов. Тут же все смешалось в безобразную толпу: всадники рвались через пехоту, а она давила сама себя, топталась и погибала под ногами своих же лошадей, под мечами македонян. Немногие счастливцы спаслись в горах: до ста тысяч пало в битве. Дарий, увидев поражение левого крыла, бросил свой плащ, золотой лук, драгоценный меч, вскочил на коня и погнал его в горы. Его мать, жена, две дочери и сын, целый лагерь с драгоценностями попали в руки македонян. Пленное семейство царя рыдало, ожидая, что их тотчас поведут на казнь. Но Александр принял их так ласково, обошелся с ними так дружелюбно, как будто это была семья его лучшего друга. В этой битве Александр сокрушил почти всю силу персов и мог бы идти в столицу, но он этого не сделал, а направил свое войско вдоль берега; здесь находились приморские города Сирии, Финикии, Палестины и Египта; здесь укрывался персидский флот, отсюда открывались торговые пути и стекались богатства в казну персидского царя. Александр здесь, как и везде, побеждал не только силой оружия, но и своей умной политикой. Так, греческим поселенцам Малой Азии он обещал свободное управление; евреям Палестины и египтянам обещал свободно отправлять богослужение. Он никогда не оскорбил народной святыни, напротив, относился к ней с уважением. В Иерусалиме он посетил храм Соломона и преклонил колени у входа в Святая Святых, главное и священное место. Любовно и ласково обошелся он с первосвященником. В Египте Александр принес жертву белому быку Апису и почтительно беседовал с жрецами. Персы смотрели на египтян и на евреев как на своих рабов, а их богов презирали, так что Александр являлся среди них желанным избавителем.
Он оставлял им управляться по своим обычаям и только ставил военачальников и казначеев из македонян. В устье реки Нила Александр заложил город, названный Александрия; он существует и теперь.
Из приморских городов лишь только жители Тира, древнего города Финикии, не захотели впустить Александра, почему он приступил к осаде. Город лежал на острове, версты полторы от берега. Царь приказал построить деревянную плотину, чтобы подвозить прямо под стены стенобитные машины. Но тиряне подослали судно с горючими веществами и сожгли плотину вместе с машинами. Сделали другую плотину, новые машины. И, однако, жители оборонялись очень искусно, тянули осаду, пока не был разбит их флот нарочно вызванными греческими судами. Три дня продолжался кровавый приступ, город был взят и разрушен; 2 тысячи защитников казнены, а 30 тысяч проданы в рабство, прочие успели убежать в Карфаген. Тир пал и не стало персидского флота, потому что финикияне считались лучшими мореходами, остальные персидские суда ничего не стоили. Теперь Александр уже не боялся вторжения в Македонию и мог обратиться против Дария, который, по слухам, собирал новую армию. Покончивши дело в Финикии, Палестине и Египте, Александр повернул вглубь страны.
Теперь царь персидский должен защищать свои родные страны, древнейшие города Азии и свои столицы – Вавилон, Сузу, Персеполь. Он стоял с армией за рекой Тигром, а к Евфрату выслал передовой отряд. Дарий имел время собрать под Вавилоном более многочисленную армию, чем у него была при Иссе; ее составляли воинственные народы дальних стран Азии, в последний раз стояли под знаменами царя наемники из греков. Александр беспрепятственно переправился через Евфрат и вступил в страну, известную под именем Месопотамии, и где некогда кочевал праотец Авраам. В знойных пустынях войска не находили никаких запасов, терпели недостаток в воде. По пути к Вавилону Александр узнал, что Дарий находился не здесь, а недалеко от него, на берегу реки Тигра. Тогда Александр переправился через эту реку близ нынешнего турецкого города Моссула и пошел вниз. Скоро стали попадаться небольшие персидские отряды; пленные единогласно показывали, что их войско стоит возле селения Гавмагелы. Македонские полководцы, даже самый смелый из них, Парменион, советовали Александру напасть на персов ночью.
Их устрашала сила врагов, которых было вдесятеро больше.
«Нет, – отвечал Александр, – я не хочу красть победы», – и приказал устроить укрепленный лагерь. Дав отдых войскам, он оставил здесь всех больных, отсталых, все лишние тяжести и на пятые сутки выступил в боевом порядке налегке. Персы расположились на открытой равнине, в сомкнутом и глубоком строю. Пехоту прикрывала кавалерия; впереди кавалерии стояло 200 военных колесниц с косами. И теперь царь находился на своем обычном месте; перед ним стояли ряды слонов, сзади – отличные горские стрелки, а по обе стороны – «бессмертные» и 20 тысяч наемных греков. Александр осмотрел подробно расположение неприятеля и лег спать, а персы, между тем с минуту на минуту ждали нападения. На рассвете Парменион в тревоге прибежал к царскому шатру.
«Ты спишь, точно одержал уже победу». – «Да разве тебе этого мало, что персы перед нами? – сказал, проснувшись, Александр, – Ведь это – лучше всякой победы!». Взошло солнце, знойное палящее. Александр объезжал войска, а истомленные персы тревожно ждали нападения. Македонская армия стояла в две линии; во второй – 8 тысяч пехоты, готовой повернуться, в случае надобности, кругом. Битва продолжалась недолго;
Александр напал на центр персидской армии, его фаланга врезалась клином и сбила неприятеля. Побежал Дарий, за ним – вся середина его войска, исключая наемной пехоты, которая почти вся легла на месте. Но во время движения македонской фаланги персидская и индийская конница успела прорваться между нею и левым крылом; она пронеслась в лагерь, изрубила бывшую там пехоту, а потом принялась за грабеж. Тогда 2-я линия повернула свой фронт назад и ударила на эту конницу с тыла; Александр, скакавший с «братьями» к своему левому крылу, наткнулся на нее же спереди. Пробивая себе путь, персы и индийцы бросились сплошной тучей; закипел жестокий бой. Более 50 «братьев» пало в кровавой сече; многие были ранены, вся конница почти изрублена. Тогда началось преследование персидской армии; Парменион овладел ее станом, а Александр занял на другой день город Арбеллу со всеми его сокровищами и царским оружием. Экбатана, Вавилон и Суза – столицы, в которых поочередно проживали персидские цари, перешли к Александру. Теперь он двинул свою армию к границам старой Персии. Ее защищал персидский сатрап Ариобарзан; 40 тысяч пехоты и 700 всадников стояли в ущелье, за каменным валом. Позиция была отличная. Александр и тут придумал маневр: он отделил небольшой отряд и ночью пошел с ним в обход, через горы. Пройдя около 20 верст бегом, по трудной горной дороге, он на рассвете был
