под откос…
«Тайвань» радовала водителя своей резвостью – мгновенно реагировала на малейшее изменение давления на педаль газа – свежий электродвигатель, свежие «батарейки».
После восьми часов вечера машин на дорогах было мало. Только первая полоса движения напоминала медленно ползущий конвейер с огромными консервными банками электробусов. Максим преодолел расстояние от Останкино до Красной Пресни за полчаса.
Электрокар он оставил на парковке возле Зоопарка, с трудом протолкался сквозь толпы пассажиров метро с угрюмыми, приплюснутыми лицами в подземном переходе под Красной Пресней, прошёл мимо стадиона, срезал угол через парк и углубился в разномастный лабиринт жилых домов Пресни из оштукатуренных сталинок, панельных хрущёвок и кирпичных брежневских коробок. Немного поплутав между заборов, которых раньше не было, нашёл, самый старый дом в околотке, проник через арку во двор и подошёл к укрытой жестяным проржавевшим навесом лестнице, ведущей ко входу в подвал.
Та самая железная дверь с облупившейся коричневой краской и приваренной ручкой из арматурины только казалась запертой. Она оглушительно заскрипела так же, как и два года назад.
Тогда Максим брал интервью у одного исследователя московских подземелий по кличке Сэнди, который заявил, что нашёл «вход в Преисподнюю». Максим записал разговор с ним здесь, в подземном антураже. Диггер на камеру пообещал провести журналиста ко входу в Ад, а возможно, и дальше, но перед этим ему нужно самому проверить там всё самому… После этого он бесследно исчез. Девушка Сэнди и родители искали его с полицией. Максим попытался узнать о его судьбе с помощью диггерского сообщества, но тщетно – там все поверили в то, что он сгинул; и к Вратам Ада идти никто не захотел… Расследование тогда ничем не закончилось, обвинять без вести пропавшего во вранье Один не стал. Сделал ролик, в котором сам пошарился немного по подземелью и рассказал мистическую историю исчезновения Сэнди.
Максим достал из кармана фонарь, включил и уверенно зашагал из одного подвального помещения в другое. Скоро он уткнулся в массивную металлическую дверь – такая могла вести в бомбоубежище или бункер. Петли давно заржавели, и она была заклинена в полузакрытом положении. Из проёма тянуло холодом и сыростью. Максим протиснулся в щель и очутился в просторном коридоре, шириной метров в пять, который явно не мог умещаться под домом и вёл куда-то, куда не доставал луч фонаря.
Максим пошёл вперёд, чувствуя, как понижается уровень пола. Шагов через двести уклон прекратился. По сторонам коридора стали изредка появляться черные дыры боковых ответвлений и разнокалиберные ветхие двери. Чем дальше он шёл, тем больше тянуло сыростью, под ногами заблестела вода, начало хлюпать. Пройдя ещё шагов триста, Максим остановился возле одной из дверей и выключил фонарь. Меж грубых досок сочился свет. Ручки не было, он потянул за край одной из досок.
Яркий луч ударил по глазам. Максим шагнул в помещение и не стал отворачиваться или закрываться, дал себя разглядеть. Через несколько секунд луч ушёл в сторону. След от него в поле зрения стал оранжевым, затем фиолетовым и наконец исчез. Максим разглядел комнату с бетонными стенами в отражённом свете двух фонарей.
Кроме Одинцова здесь были ещё два человека. Один из них – адвокат Сергей Якушев – сидел у стены на ободранном диване из старого автомобильного сиденья, другой, стоял напротив метрах в двух. Максим включил свой фонарь и осветил лицо незнакомца. Тот прищурился. На его лысой, судя по отсутствию волос на висках, голове была старомодная вязаная шапочка, морщинистое худое лицо обрамляла пегая бородка. Тонкая шея с заметным кадыком. Клетчатая рубашка, тёмная куртка. Максим направил луч фонаря вверх.
– Познакомьтесь, господа, – подал голос адвокат. – Альберт Семёнович Велипе́сов, доктор биологических наук, профессор. Максим Одинцов, журналист, – и поколебавшись, добавил: – Публицист.
Паучья лапка профессора оказалась неожиданно крепкой.
Максим заметил два раскладных стульчика посреди комнаты, их принесли люди адвоката, которые подготавливали встречу. Напротив стульчиков на тоненьких штативах были установлены маленькие автоматические камеры.
– Давайте присядем, – Максим решил, что пора взять на себя инициативу и сделал приглашающий жест.
Профессор осторожно уселся на кажущийся хрупким стульчик. Он был напряжён и держал спину прямой, а руки на коленях.
Тогда адвокат встал и включил небольшой софит, который освещал интервьюируемого сзади, так, чтобы виден был только силуэт, и эффектно выхватывал из тьмы черты лица интервьюера.
Чтобы успокоить и расположить учёного к беседе журналист улыбнулся и произнёс интеллигентно:
– Ну что ж, Альберт Семёнович, с чего начнём? Может быть расскажете свою профессиональную биографию? Естественно, без имён…
– Так не обращайтесь, прошу, ко мне по имени! – Впервые подал голос профессор. Он оказался резким, высоким и неприятным. – Вы уже включили запись?
Максим почувствовал, что улыбка стала натянутой.
– Как можно, не предупредив?!
– Всё, что вам нужно знать обо мне, вы уже знаете. Называйте меня профессор. Включайте! – приказал противный старик.
Журналист удержался от резкого ответа, достал гармошку и, не разворачивая, несколько раз дотронулся до экрана. Автоматические камеры зажужжали тихо и навелись одна на профессора, другая на О́дина, на них загорелись красные огоньки.
– Итак. С чего ВЫ хотите начать?
Профессор заговорил уверенно:
– Чипирование с помощью внутримозгового импланта абсолютно безопасно. Мы достаточно далеко продвинулись…
Максим остановил его жестом.
– Извините, профессор, вы, наверное, хотели сказать: «НЕбезопасно».
– Не имею проблем с выражением собственных мыслей!
– Но, мы ведь собирались говорить совсем о другом…
– Я просто сделал вид, что согласен с бредом, который вы несёте у себя на сайте, чтобы вы сподобились меня выслушать, – заявил профессор безапелляционно.
Максим взглянул на Сергея. Адвокат положил ногу на ногу.
– Просто послушай.
– Дослушайте до конца, молодой человек, и вы поймёте, что приехали не зря, – потребовал профессор.
Максим кивнул нехотя.
– Чипирование с помощью внутримозгового импланта абсолютно безопасно. Мы достаточно далеко продвинулись в изысканиях и разработали продукт, готовый для внедрения среди самых широких масс народонаселения планеты, – профессор произнёс это с таким торжественным видом, как будто возвестил о скором пришествии мессии и смолк.
Максим подождал немного и угрюмо поинтересовался:
– Это всё? Какие-то доказательства будут?
– А какие могут быть доказательства? Во-первых, вашего образования не хватит, чтобы понять даже базовые выкладки. А во-вторых, в лабораторию вас провести или документы показать я не могу – все работы, конечно же, засекречены. Просто поверьте.
Максим окончательно убедился, что зря теряет время. Только из вежливости подавил в себе порыв тут же встать и выйти.
– Без доказательств. Просто поверить… Мы что, в церкви?!
Старик вздохнул так, как будто невероятно устал объяснять очевидные вещи невеждам.
– Я могу привести сейчас как аргументы «за», так и аргументы «против».
