зашевелились половецкие орды, угрожая нам неминуемой расправой за победы наши прошлые. На западе вся Европа подымается против нас, завидуя нашей вольной жизни и собираясь в рабство полонить всех нас от мала до велика. На юге Хан поднимает голову и собирается дань с нас требовать за мнимые обиды выдуманные. В непростое, тяжелое время мы живем. И что я узнаю? В этот тяжелый, политически не стабильный момент, когда я круглые сутки думаю о положении нашем тяжком, мне докладывают, что и ты – народ мой любимый, выступил против меня! Как нож в спину прозвучало для меня сие известие! Видимо, не люб я вам больше, и настало время мне уйти – в монастырь…
- Ах! – пораженно выдохнула толпа. Откуда-то донесся плачь ребенка.
- Да на кого ж ты нас покидаешь, голубь наш сизокрылый! – заголосила в толпе какая-то бабка. Антипка тут же высунул нос из-за князя, пытаясь разглядеть, кто это из его агентов отличился, чтоб не забыть отблагодарить потом.
- И не уговаривайте меня, друзья мои разлюбезные. Все… Я устал, я ухожу… В монастырь.
- В женский? – раздался ехидный голос из толпы
- В женс… - вздохнул было Князь, но вовремя остановился. - Это кто это шутить со мной там вздумал?
Из толпы выдвинулся тот самый мужик, который не дал поиздеваться мальцу над князем.
- Подожди, Княже, не горячись. Тут разобраться надо. Ты действительно немало сделал и для княжества, и для народа простого, за что тебе от нас поклон низки, – мужик низко поклонился, прижав руку к сердцу. Князь засмущался, покраснел, опустил глазки, и зашаркал туда-сюда туфлей. Туфля залезла в какую-то коричневатую массу.
- Вот ведь… - еле сдержался Князь и стал оттирать платочком грязь с туфли. Со стороны показалось, как будто он отвесил народу земной поклон.
* * *
- Только, – продолжил мужик, – В последнее время совсем невмоготу стало жить народу твоему, Княже. Что ни неделя – то новый побор. Что удумали – за воздух даже уже платить приходится! А зарплаты у людей маленькие, совсем в нищете живут люди. На еду то не всегда хватает… Разобраться надобно бы.
- Разберемся! – Князь подошел к мужику, и привстав на цыпочки, положил ему руку на плечо.
- Разберемся, мил человек. Как звать то тебя, друг разлюбезный?
- Никитой кличут. Кузнец я, – усмехнулся в усы тот.
- Разберемся, друг мой Никитушка. Вот веришь, нет, только и думаю, что о народе нашем великом. И день и ночь, и день и ночь все мысли, только о том, как людям нашим помочь славным. И ведь совсем чуток отвлекся то на политическую обстановку в мире, как они испохабили все начинания мои светлые. Ужо я им! – затряс Князь кулачком своим в сторону кучкующихся за чуть приоткрытыми дверями терема думских бояр. Створки дверей тут же захлопнулись.
- Так на кол их и вся не долга! – выкрикнул кто-то из толпы.
- Можно конечно и на кол… – задумчиво произнес Князь, за дверью кто-то с грохотом рухнул в обморок, – Но я придумал для них более страшное наказание. Мы их заставим исправить все то, что они тут накруговертили без меня. Бесплатно! За свой счет! Поверьте, для них это будет более страшное наказание, – за дверью раздались звуки еще нескольких громких падений. Толпа недовольно загудела. Толпе нужны были жертвы.
- Друзья мои! – повысил голос Князь - Я рад сообщить вам о том, что сегодня лично мною подписано несколько Указов, которые, я не сомневаюсь в этом, придутся вам всем по сердцу.
Толпа притихла.
- Во-первых, мною подписан Указан об отмене налога на бездетность!
Толпа безмолвствовала. Только где-то вдалеке начал лихо отплясывать одинокий дед Семен, с криками, – Эх, заживем теперича!
- Во-вторых, с сегодняшнего дня отменяется налог на воздух!
Толпа взорвалась криками ликования. Люди обнимались, целовались и потрясали вверх кулаками.
- Друзья мои! Подданные мои верные… Как можно было… Я повторюсь, как можно было вводить столь изуверский налог, на наш прекрасный, русский воздух. Вы только принюхайтесь, как он пахнет!! – все принюхались. В воздухе отчетливо попахивало навозом. Князь решил сменить тему.
- И последнее… С сегодняшнего дня для всех государевых служащих повышается заработная плата на один рубль!!!
Казалось, что толпа сошла с ума… Вверх полетело все, что вообще можно было метнуть в воздух. Крик «Ура!» раздавался так часто и громко, что если бы к городу подходил враг, то только от одного этого крика он повернул бы обратно. Наконец, толпа нахлынула на Князя, подхватила его на руки и принялась качать.
Когда слегка помятого, но счастливого Князя опустили на землю, раздался одинокий голос стоящего рядом мужичка.
- А как же свободные выб… - тут ему пришлось прерваться, потому что с бубликом во рту трудно что-то говорить. Стоявший рядом Князь отряхивал руки от хлебных крошек.
- Покушай… покушай любезный. А тощенький-то какой, а бледненький. Цвет глаз, – потянул ему веко вниз Князь – какой-то нездоровый. Лечится тебе надо, друг сердешный.
Мужичок попытался возразить что-то Князю, дожевав бублик, но тут же был заткнут еще одним.
- Понимаю. Времена нынче тяжелые. Все так дорого, так дорого, а денег то на лечение и нет поди. Все за государственный счет! У меня отличная лечебница рядом с Киевом. Верст двести всего. Эй, слуги мои любезные! – Махнул рукой Князь и к нему тут же подскочили двое его слуг, и подхватили мужичка под руки.
- Отвезите как его в лечебницу мою, особую. Месяца на два, на три. На год, короче. Пусть подлечится болезный.
Молча кивнув, слуги утащили мужичка в сторону конюшни. Толпа начала стихать, но расходиться пока и не думала.
- В честь таких знаменательных событий, сегодня в кабаках всем выпивка за счет казны! - решил закрепить успех Князь и подстегнуть народ к расходу.
Казалось… небо упало на землю. Ликование толпы было слышно на двадцать верст вокруг. Когда еще более помятого Князя толпа опустила на землю и двинулась в сторону кабаков, Князь тихонько подозвал к себе одного из кабатчиков.
- Две чарки в одни руки наливать бесплатно, за третью пусть уже платят, вдвое дороже. Понял? – подмигнул ему Князь.
- Понял – подмигнул ему в ответ кабатчик. – Ох и хитер же ты, князь-батюшка… Меньше трех чарок у нас ведь пить и не принято. Традиция!
- Ступай
