вспыхнувшая молния – вдруг озарили впадины глаз, огромный шрам на щеке и дряблую шею.
– Полиция?! – он затрясся всем телом в приступе какого-то гомерического хохота. – Он заявит на меня в полицию! Вы слышали?! – старик вновь взмахнул веслом, будто бы к кому-то обращаясь.
Я обернулся и мои ноги подогнулись. Черенок выпал из рук. Ударившись о помост, он скатился в озеро и тут же исчез в бурлящей воде.
Отовсюду, сколько хватало глаз, к озеру стекались люди.
4
– Прогноз на сегодняшний вечер неутешительный. На город надвигается ураган, объявлен оранжевый уровень опасности. Синоптики говорят, что такая непогода случается раз в несколько лет – холодный фронт, пришедший к нам прямо из Арктики, столкнулся с теплыми массами и линия противостояния проходит прямо под нашими окнами. Вам лучше забраться под теплый плед, включить любимое радио и никуда не выходить…
Я ввалился в дом, захлопнул за собой дверь и, дрожа всем телом, опустился на пол.
Послышались легкие шаги – со второго этажа спустилась Лена и, увидев меня, охнула.
– Саша… что… что случилось? Ты почему там сидишь?
Я попробовал подняться. Ноги не держали меня. Пришлось опереться о дверную ручку – она жалобно скрипнула, и я испугался, что дверь сейчас распахнется и куча злобных, мокрых и вонючих соседей, больше похожих на мертвецов, разорвет нас на части.
Я отдернул руку.
– Там… посмотри… посмотри в окно! Он там, там! Этот рыбак и… еще куча народу!
Тяжелый порыв ветра ударил в стену дома с такой силой, что мы синхронно вздрогнули. По стеклу полоснуло шквалистым ливнем, огромное полотно окна завибрировало, на мгновение обзор, точно потеряв фокусировку размазался, затуманился, а потом медленно восстановился.
Лена, белая как мел, подошла к ближе окну. Я наблюдал за ней сидя, не силах пошевелиться, наблюдал за ее лицом и обдумывал, что же нам делать.
Видимо, полоумный рыбак собрал местных жителей и решил натравить их на нас – только чудом мне удалось убежать от толпы целым и невредимым. Я до сих пор ощущал скользящие по куртке пальцы и руки, пытающиеся схватить меня, дотянуться лица и горла.
Чуть успокоившись, я смог подняться и пройти в зал. На журнальном столике стояла нераспечатанная бутылка виски – я мигом откупорил ее, налил полный стакан и опрокинул в себя.
Лена, словно загипнотизированная, продолжала стоять у окна.
Я услышал, как она что-то сказала – но что, не разобрал.
Приятное обжигающее тепло привело меня в чувство и только тогда я нашел в себе силы подойти к ней и взглянуть во двор.
Дом обступили люди – в сумерках они казались страшными, безмолвными тенями и жуткий холодок пробежал по моей спине. Я не мог понять, откуда их тут столько – ведь в ближайшей видимости не было ни одного дома и даже лачуги.
– Смотри, – сказала Лена. – Это же риелтор…
Я увидел знакомое лицо толстяка и тут же вспомнил, что, убегая, уворачиваясь от скользящих по телу рук, я вдруг увидел смутно знакомое лицо – и не одно! Сразу я не смог понять, кто же это был, а теперь они все стояли перед домом, молча глядя на светящееся окно. Свет будто бы привлекал и пугал их одновременно.
Они не заступали за ограду, не пытались перелезть, хотя это было очень просто сделать – высотой метр-полтора, ее мог одолеть даже ребенок. Видимо, приказа не было, – подумал я. Всем заправляет рыбак и они решили взять нас на испуг. И риелтор, похоже, в сговоре с ними.
Может быть, это какая-то секта?
– Может быть это какая-то секта? – задумчиво и как-то неожиданно спокойно произнесла жена.
Я ожидал от нее истерики, криков, ругани, но она застыла словно изваяние – стоя перед толпой, освещенная теплым домашним светом – как ангел – она стояла и тоже молчала.
– Нужно выбираться отсюда, – сказал я, оценивая наши шансы добраться до джипа.
Я вспомнил, что в гараже видел топор на длинной ручке. Газовый баллончик и шокер, которые были припрятаны в кухонном ящике вряд ли нам помогут.
– Какой сегодня день? – спросил я зачем-то. – Какое сегодня число?
Я попытался вспомнить, – ведь еще утром я был на работе – и не смог. Я даже не мог вспомнить, какой сейчас месяц – серая мгла за окном словно застлала мне разум.
Лена молчала. Она не отвечала. Я схватил ее за руку и тряхнул что есть силы.
Только тогда она посмотрела на меня и этот стеклянный взор был жутким.
– Кто эти люди? – прошептала она. – Что они делают возле нашего дома?
Неожиданно в толпе я увидел человека в синих джинсах и твидовом пиджаке с заплатками на локтях. Остолбенев, я уставился на него – рот непроизвольно открылся, я хотел что-то сказать, но не смог вымолвить и слова.
Лена посмотрела в направлении моего взгляда.
Резкий порыв ветра резанул по огромным дубам. Одна из массивных веток с резким хрустом отломилась от чудовищно толстого ствола и рухнула наземь. Кажется, кто-то из людей не успел отскочить в сторону – взмах тонких рук и тонкий, комариный писк, тут же заглушенный воющей стихией.
– Гектор, – тихо произнесла Лена. – Это же Гектор! Он нам поможет! – кажется, она немного повеселела.
Я покачал головой.
– Вряд ли… кажется, они тут все заодно.
Лена схватила меня за руку.
– Нет, нет! Он просто не может выдать себя! – и она отчаянно замахала рукой.
– Тише, – прошипел я, задергивая занавески. – Тише! Ты хочешь их спровоцировать?
– Я у себя дома! – сказала она неожиданно твердо. – Что хочу, то и делаю!
Она хотела вновь распахнуть шторы, но я удержал ее.
– Стой! Стой! Мне кажется… погоди… – я с трудом урезонил жену. – Гектор, возможно, тоже с ними…
– Как это? Что значит, – с ними?
– Утром… мы встречались, и он зачем-то посоветовал сменить мне регистратор на джипе, мол этот неисправный. Но дело в том, что я могу поклясться, что он – исправный. Мне ставил его друг, который никогда не подсунет некачественную вещь. Никогда, понимаешь. Не тот он человек.
– Это же техника, все ломается.
По шуму ветра и хлестким порывам ливня, обрушивающегося на стены и окна дома я понял, что циклон усиливается. Вряд ли кто-то по собственной воле будет долго стоять в такой шквал.
Я приоткрыл занавеску на пару сантиметров и снова выглянул во двор. Там еще сильнее стемнело. Озеро бушевало. Шипя и бушуя, широченные ветви дубов, словно невидимые исполины гнулись к темной земле.
За белым свежевыкрашенным забором стояла безмолвная толпа.
