умрёшь.
— Не заснёшь — всё равно умрёшь.
Ублюдочные твари в тумане веселились. Влад подавил очередную бессильную вспышку злости. Она сейчас не поможет. Что бы там ни пряталось, оно выглядело более-менее разумным и действовало по своей извращённой, но всё же логике.
— А чего сразу так жёстко? — с ухмылкой спросил Влад.
Туман вновь подобрался к ногам и дохнул могильным холодом. Раны на руке странным образом затянулись. На месте обоих порезов уже виднелась новая розовая кожа. Стиснув зубы, Влад сделал третью насечку. Мгла словно нехотя отступила и затаилась, выжидая. Так дело не пойдёт. Можно резать себя до отключки, и нихрена это не поможет.
— Может, договоримся, а? Вы меня отпустите, а я что-нибудь взамен… — Влад помолчал и осторожно добавил. — Отдам или привезу.
Мгла оживилась голосами. Слов Влад не разобрал. Он будто стоял за дверью школьного кабинета, где разгалделись оставленные без присмотра ученики. Постепенно сквозь гомон начали проступать фразы.
— Оставь свой глаз.
— Оба, я тоже хочу.
— У него красивые глаза. Как бирюзовые камушки.
— Нет, ногу. Одну отрежет, на второй допрыгает.
Во времена детства у Влада и его сверстников были разные развлечения, за которые они потом получали по шапке. Они совали соломинки в жопу слепням, надували лягушек. С помощью линзы поджигали муравейники или заливали слитой в отцовском гараже горючкой и кидали зажжённую спичку. Просто, чтобы посмотреть, что будет. Здешние существа выглядели такими же детьми, ещё не до конца понимающими, что такое боль и жестокость в отношении других живых существ.
— Если я отрежу ногу, руку или голову, уже никогда отсюда не выйду, — едко заметил Влад. — Может, что-то другое придумаем?
Ответили не сразу. Сначала послышалось тихое перешептывание. Потом зазвучали голоса.
— Мы тебя выведем.
— Прямо до дороги.
— За ручку, хоть ты и взрослый.
— У меня будет красивый глазик!
— Нет, у меня!
Мысленно Влад выругался. Чёртовы “детки” упорно хотели поотрывать ему ручки-ножки как долбаной мухе. Он глубоко вдохнул. Краем взгляда заметил, что туман снова пришёл в движение и стелился по земле, приближаясь к нему. Влад поднёс нож к руке, но резать не торопился.
— Почему ваш туман боится крови?
В ответ прозвучал заливистый смех.
— Глупый, он её не боится.
— Мы просто сказали ему так делать.
— Уходить, если ты поранишь себя.
— Туман любит кровь. Он её ест вместе с нами.
Влад ощутил нехороший холодок на загривке. Вот уж, блядь, повезло так повезло. Но ничего, пока не двухсотый, можно подёргаться. Даже если наугад.
— А, может, я привезу вам много крови, — осторожно обронил он. — Больше, чем у меня.
После его слов туман, почти подползший к носкам ботинок, застыл на месте.
— Насколько больше? — требовательно спросили из ниоткуда.
— Ну, раза в два, например.
В белизне прозвучал удивлённый вздох.
— В два раза! Вот это да.
— Да, давай в два.
— Но своей.
— Да-да, своей!
Влад нахмурился. Своей, значит.
— У меня столько нет. Может, что-то другое?
— Нет-нет-нет!
— Или своей в два раза больше, или мы тебя съедим.
Ладно, с этим он как-нибудь разберется. Сейчас важнее было вообще выбраться. Без потери глаз, рук и ног.
— Тогда договорились? — он недобро улыбнулся и отвёл от руки нож, спрятал его в чехол. — Вы разрешаете мне прямо сейчас целому и невредимому дойти до машины и вернуться домой, а я потом возвращаюсь и привожу вам крови в три раза больше, чем во мне.
Он старался проговаривать все условия дурацкой сделки, ненавязчиво склоняя её в свою сторону, но безо всякой уверенности, что это поможет. Чего уж, он бы вообще не удивился, если бы из белой мглы его послали нахер и сожрали до костей.
— Но если не вернёшься с тем, что обещал, ты умрёшь.
— Через час. А мы тебя подождём.
— Не забудь, что в два раза больше.
“Детки” повелись. Влад сделал ещё один крохотный шажок к освобождению.
— Через час я даже до дома не доеду, — с напускным удивлением возразил Влад. — Мне отсюда только полдня ехать в одну сторону. Потом ещё кровь искать. Может, через неделю? Сегодня у нас что, вторник? В следующий приеду.
— Нет-нет-нет!
— Долго!
— Слишком долго!
— Завтра.
— Или умрёшь.
Влад мельком подумал, что хорошо бы сжечь к херам этот участок леса вместе со всей обитавшей здесь нечистью.
— Два дня, — возразил он с интонацией строго классного руководителя. — В два раза больше крови, значит, два дня. Потом вернусь.
— Ну ла-а-адно.
— Иди тогда.
— Мы пока погуляем.
Туман рассеялся как по волшебству. Вернулись звуки. Где-то об дерево клювом молотил дятел. Шелестели кроны, под ногами шуршали сухие прошлогодние листья. Влад с облегчением шумно выдохнул. Схватил висящий на шее навигатор — до машины показывало три километра. Он рванул в сторону трассы. Вопреки опасениям, счётчик расстояния не застыл на одной отметке, как прежде, а уменьшался. Влад бежал, пока лес окончательно не расступился и не выпустил на дорогу. Тяжело дыша, он добрёл до “вольво”. Опёрся руками на крышу внедорожника, нервно рассмеялся. Он выбрался. Выжил. Следом хлестнула мысль — надо сваливать отсюда как можно скорее, пока те черти не передумали и не случилась ещё какая-то неведомая хрень. Влад нашарил в кармане куртки ключи. Бросил на заднее сиденье нож и рюкзак. На мгновение показалось, что он заметил в лесу движение. Несколько секунд он пристально вглядывался в лес, но больше ничего не увидел. Влад сел в машину, завёл двигатель и погнал в город.
Дома он первым делом вытащил одну из своих коллекционных бутылок виски и разом выхлебал почти треть — не заморачиваясь на стакан. Прямо из горлышка. Так пить вискарь ценой величиной с зарплату среднестатистического охранника или дворника было слегка кощунственно, но и хрен бы с ним. В голове приятно потяжелело. Развалившись на кресле, Влад разглядывал засохшие потеки крови на руке и четыре шрама — старый белый и три свежих. Как памятные зарубки на прикладе. Он зло плеснул вискарем на руку. Попробовал стереть, но только размазал. Даже сквозь лёгкое опьянение скреблась мысль о неосуществимых условиях его освобождения.
— Да пошло оно всё, — зло пробормотал Влад. — Строевым, сука, шагом…
С этими словами он решительно выбросил из головы и безумную сделку,
