в свою собственную квартиру, я парю высоко над городом, в облаках. Наверное, не самая лучшая идея летать в нижнем белье, но мне нужно остыть и взять свое желание под контроль, а для этого потребуется долгий и высокий полет.
Глава 4
Скарлетт
Кажется, я втрескалась в дракона.
На самом деле это не моя вина. Он добрый и вдумчивый, не говоря уже о том, что чертовски великолепен. Мне страстно хочется провести пальцами по его чешуе. Мне уже нравится ощущение его крыльев, обернутых вокруг меня.
Однако с той первой ночи, когда он помог мне пережить мои кошмары, Диего не возвращался в мою квартиру. Это не совсем так. Когда я ходила за продуктами, он, должно быть, зашел и оставил мне мольберт, краски и холсты, а также множество других принадлежностей.
Мне, по правде говоря, пришлось сидеть на полу, пока я плакала. Когда я сбежала от Шона, мне удалось взять только несколько вещей. Мне повезло, что я сняла средства со своего секретного сберегательного счета. Две крошечные коробки с художественными принадлежностями и постоянное перемещение означают, что я не рисовала целый год.
Я расстилаю брезент на полу и готовлю холст. Теперь я смотрю на него.
Даже при росте в два метра шаги Диего мягки, как шепот. Тем не менее, я слышу его и чувствую в тот момент, когда он стоит в моем открытом дверном проеме.
Не видела его целую неделю. Я остаюсь в галерее «Логово», а он остается в своем ювелирном магазине «Блеск».
— Ты избегал меня, — говорю я, не поворачиваясь.
— Да, — вздыхает он. — Я подумал, что так будет лучше для твоей безопасности.
Отложив пустую кисть, я делаю глубокий вдох и поворачиваюсь.
— Нуждаюсь ли я в защите от тебя?
Его зрачки сужаются до щелочек.
— Да.
От него исходит тепло, и я подхожу ближе.
— Что, если я не хочу защиты от тебя? Я не боюсь тебя!
— Я бы не хотел, чтобы ты боялась меня, — его голос мягкий, а зрачки расширяются. — Я также не хочу, чтобы меня видели с постоянной эрекцией, которая неизбежна в твоем присутствии.
Моя киска пульсирует, пробуждаясь к жизни.
Его ноздри раздуваются. Его кадык подпрыгивает.
Я жажду расцеловать его шею.
— Ты избегаешь меня, потому что хочешь?
— Ты через многое прошла. Мои чувства не имеют значения. Мы знаем друг друга всего неделю.
— Понимаю, — лгу я.
На самом деле я не знаю, что сказать. Он хочет меня, и где-то там подразумевается «но», хотя Диего и не говорит мне всего. Поворачиваясь обратно к своему холсту, я смотрю на белое ничто.
— Ты испытываешь трудности?
Он заходит мне за спину.
Мое тело переполняет желание. Я несколько раз сглатываю и пытаюсь игнорировать прилив желания, разливающийся у меня между ног.
— С тех пор как я отправилась в путь, у меня не было ни времени, ни средств рисовать. Я думаю, что я заржавела.
— Мне не нравится думать о том, что тебе нужно бежать, — говорит он, сжимая кулаки. — Как ты познакомилась с Шоном?
— Он восхищался моим искусством. Мы встречались. Съехались. После этого он изменился. Он стал собственником, жестоким и психически нестабильным. Он скрывал меня от моих друзей. Если я рисовала, он хотел знать, кто меня вдохновил. Если я не рисовала, он обвинял меня в том, что я его не люблю. Потому что, если бы я действительно любила его, я бы создавала для него произведения искусства. Мне потребовалось шесть месяцев, чтобы найти способ выбраться. Теперь я сбежала и все равно не могу придумать, что бы такое нарисовать.
Мне стыдно, что я позволяла кому-то так сильно контролировать мою жизнь, и еще больше стыдно, что я не заметила признаков неприятностей до того, как переехала к нему.
— Возможно, ты думаешь, что если ты рисуешь, то уступаешь чему-то, чего он хотел от тебя. Может быть, тебе нужно снова заглянуть внутрь себя из любви к искусству, — мягкий, сильный баритон его голоса рассеивает всю мою неуверенность.
— Мое сердце не знает, чего хочет.
Я откладываю кисть и закрываю холст.
— Спущусь вниз и просмотрю еще несколько каталогов. Мне нужно поближе познакомиться с местными художниками.
Диего улыбается, что делает его еще более красивым.
— Ах, я чуть не забыл, зачем поднялся наверх. Твой контейнер пришел. Я взял на себя смелость заплатить нескольким местным мужчинам, чтобы они выгрузили содержимое в камеру хранения. Я надеюсь, что все в порядке.
Я прыгаю в его объятия, обвиваюсь вокруг него и целую его в щеку.
— Спасибо тебе, Диего. Как я когда-нибудь смогу отблагодарить тебя в достаточной степени?
Одна сильная рука давит мне между лопаток, в то время как другая скользит вниз к пояснице.
— Пустяки.
— Ты первый друг, который у меня появился за такое долгое время.
Я хочу раствориться в нем, но это не то, чего он хочет. Он дракон, защищающий меня, как груду золота. Кроме того, он прав в том, что мы не так давно знаем друг друга.
Диего похлопывает меня по спине и отпускает.
— Не пойти ли нам взглянуть на состояние твоих вещей?
В какой-то момент мне придется отпустить его, но я ненавижу, что это происходит именно сейчас. Я киваю, и мы идем в большую кладовую за галереей.
* * *
К тому времени, как мы открыли все ящики, я устала.
— Я нарисовала большинство из них до того, как встретила Шона. И убрала их на хранение, чтобы не загромождать его дом. Он хотел, чтобы я подождала, прежде чем устроить показ.
— Конечно, теперь ты знаешь, что он безумец, который хотел оставить тебя всю для себя. Он никогда бы не позволил тебе показывать свои работы.
То, как сжалась челюсть Диего, намекает на то, что разговоры о Шоне приводят его в бешенство.
Каким-то образом это знание успокаивает меня. Долгое время никто не заботился обо мне.
— Да. Теперь знаю. Я поняла это через несколько недель после того, как мы с ним пожили вместе.
Уставившись на мои картины, прислоненные к стене, Диего сидит на полу.
— Почему ты не позвонила в полицию, Скарлетт? Зачем пускаться в бега?
— Шон — шериф. Я могла бы позвонить одному из его заместителей, но поскольку он никогда не позволял мне встречаться ни с кем, с кем он работал, я не знала, могу ли им доверять.
Я сажусь рядом с Диего.
Он берет мою руку и тянет ее к центру своей груди.
— Где твои родители?
— Они умерли, когда
