личность, немного подлатать его — и вуаля, новый аватар готов! Заливай в него любую личность, и все.
— Ты утрируешь, Шарла, — Макс вмешался в разговор. — Это даже звучит нереально. Нет, конечно, я допускаю, что подобное возможно, но, скорее всего…
— «Скорее всего», — Ло передразнила ученого. — Стоило Джейку улететь, как вы побежали, словно крысы с тонущего корабля!
— Да никто никуда не побежал, дослушай же ты, наконец! — Норм не выдержал и, стукнув кулаком по столу, сорвался на крик. — Никто не собирается возвращаться! Да, мы допускаем, что кто-то мог устать от такой жизни, но никто не побежит в город, сломя голову! Но есть мысль…
— Какая?
Ло заинтересованно склонила голову к плечу.
— Первой в город отправишься ты, — Норм выдал это и испуганно прижал уши. — Подожди, дай мне объяснить!
— Макс, у Норма бред, — Ло аж рассмеялась. — Вколи ему успокоительное и жаропонижающее.
— Послушай…
— И не подумаю! — Ло’ота вновь начала закипать. — Я не вернусь к людям. Ни-ког-да! Никогда и ни за что! Какое из слов тебе непонятно, Норм? Или мой английский стал таким плохим за эти годы?
— Шарла, больше просто некому, — Макс вновь снял очки. — Мы ученые, как я ранее и сказал. Мы не умеем сражаться. Да что там, половина из нас не поднималась и на высоту табуретки, не то чтобы летать на икране.
— Мы хотим, чтобы ты отправилась в город и разведала обстановку, — Норм подхватил мысль Макса. — Сдалась в плен, начала работать, а сама бы узнала, что творится, понаблюдала бы…
— А через пару недель мы бы тебя вытащили, — Макс кивнул. — Вот и все.
— Сами бы пришли и вытащили? — Ло хмыкнула. — Или мне пришлось бы выбираться своими силами, потому что вертолет сняли бы еще на подлетах к городу, равно как и икранов, если их больше двух-трех штук? Нет, мальчики. Я не самоубийца, уж извините. Я вообще не воин — я всего лишь охотник. И то не самый удачливый.
Она продемонстрировала правую руку, на которой у нее не хватало пальца:
— Однажды я сунула руку икрану в пасть, и он откусил мне палец. Вы же сейчас предлагаете мне сунуть ему в пасть голову. Извините, но я не отбитая идиотка. И я не буду это обсуждать!
Женщина направилась было к дверям, но Норм окликнул ее и в его голосе было что-то особенное. Особенное настолько, что Ло таки оглянулась.
— Мы не победим в этой войне, Шарлотта. Понимаешь?
— Понимаю, — женщина горько усмехнулась, — но это не значит, что теперь надо кидаться с обрыва.
— Нет, — Норм качнул головой, — но, может, люди изменились?
— Люди никогда не поменяются, — охотница поправила маску для полетов, которую ранее она подняла на лоб. — Запомни это, Норм. Люди не меняются. Никогда.
Два месяца спустя.
С момента бегства Джейка прошло уже больше двух месяцев. Жизнь в клане текла по-прежнему: охота и собирательство, сбор трав и стычки с людьми, диверсии и нападения.
Скучать было некогда. Ка’ани оказался хорошим предводителем, и повстанцы совершили за это время несколько весьма удачных вылазок, разжившись и боеприпасами, и медикаментами. Впрочем, медикаменты, по большей части, отдали на базу ученым, ибо тсахик и остальные травницы великолепно справлялись и без них, а многие на’ви и вовсе были против, чтобы их лечили «снадобьем демонов». И тот факт, что порой без этого «снадобья» было не обойтись, совершенно никого не смущал.
Новый вождь, Тарсем, тоже неплохо справлялся со своими обязанностями. Возможно, ему еще недоставало опыта, но тот факт, что он старался, не мог отрицать никто. Он частенько отправлялся в вылазки, которые организовывал Ка’ани, и всегда возвращался без единой царапины, что уже говорило о том, что он умелый воин.
Ло и сама все чаще и чаще летала с повстанцами. Ей это совершенно не нравилось, но и оставаться в стороне больше не было ни сил, ни возможности. Люди теснили лес, не считаясь с потерями. Не раз и не два группы повстанцев сжигали огромные бульдозеры и уничтожали вертолеты. Но каждый раз люди возвращались.
Один раз был особенно показательным. Охотница наткнулась на врагов, когда неслышно кралась в зарослях, выслеживая шестинога. И в первый миг, когда она увидела несколько высоких фигур, увешанных оружием, она даже не поняла, кто это. Однако, когда те открыли огонь по стае змееволков, внезапно выскочивших на поляну, картинка в голове у Ло сложилась. И женщине понадобилась вся ее выдержка, чтобы не выпустить по чужакам пару стрел. И нет, дело было вовсе не в жалости и нежелании убивать, а в элементарном благоразумии. Так что Ло предпочла остаться незамеченной, а после отступить.
Позже своими наблюдениями она поделилась с Ка’ани, и тот неодобрительно покачал головой:
— Это отряд, который ищет Джейка. Хорошо бы их зачистить, — иногда в речи Ка’ани проскальзывали словечки, которые он подцепил от Салли, и Ло это безумно веселило, — но они явно не будут стоять на месте и терпеливо нас поджидать. Так что ты молодец, что не стала нападать.
Ло быстро забыла об этом разговоре, однако его вновь пришлось вспомнить, когда отряд повстанцев, отправленный к железной дороге, вернулся сильно потрепанным. Сама Ло в тот день не смогла лететь с ними, потому что отправилась с другими женщинами за травами. Мо’ат частенько просила ее о помощи, зная, что в растениях Пандоры ботаник, хоть и бывший, разбирается неплохо.
И тем вечером, врачуя раны тех, кто сумел вернуться, Ло с содроганием услышала о тех самых рекомбинантах, с которыми уже сталкивалась. Один из раненых еще и упомянул, что с врагами видели Паука. Мальчишка крутился рядом с одним из бойцов-рекомбинантов. И Ло даже догадалась, с кем именно. Однако верить в то, что Паук перешел на сторону людей ради папаши, не хотелось. Но вскоре у нее состоялся разговор с Мо’ат, который заставил Ло’оту забыть и об этом происшествии.
Позже, когда солнце уже село, а все охотники вернулись домой, Ло решила задержаться у Древа Души. Ей очень нравилось находится тут именно вечером и ночью, когда все деревья и травы светились. За годы жизни на Пандоре она так и не пресытилась этим.
Лежа у подножия Древа, она вдруг услышала голос тсахик, которая неслышно подошла к ней:
— Ло’ота? Ты здесь. Это хорошо.
Женщина начала было торопливо подниматься, но тсахик взмахнула рукой:
— Я хотела с тобой поговорить. Сиди.
Ло, удивленно кивнув, уселась на мягкую землю и сложила руки на коленях, глядя то на тсахик, то на светящиеся ветви Древа.
— Ты давно стала Оматикайя, Ло’ота, — тсахик начала издалека. — Мы отдали твое
