артистом в театре. «Смотри-ка, эдак я еще стану миллионером», — думал я с пересохшим от жажды ртом. О, чего бы я только не дал в эту минуту за пару ведер воды!
Я снова стал перебирать в уме своих друзей и знакомых. Кто из них сможет быть моим импресарио и кормильцем? Мне уже пришли на память несколько подходящих кандидатов, но как им открыться, как изложить свой план?! Я понял, что прежде всего нужно связаться с Цвикой. Объяснить ему, кто я такой. Я мог бы это сделать, если бы только у меня были ручка, бумага и достаточно времени. Ведь я всегда смогу напомнить ему мелочи из нашего общего прошлого, известные только нам двоим. Конечно, я должен позаботиться, чтобы он не объявил обо мне публично. Но в этом вопросе на него можно положиться. Я должен сделать все, лишь бы уберечь маму от подобных сенсаций. При первом удобном случае нужно послать ей телеграмму, которая ее успокоит. Я, правда, не смогу объяснить ей, что делаю и где нахожусь, но она будет знать, что я жив, здоров и скоро вернусь.
Скоро? Ведь нашей собаке понадобилось несколько лет, пока она накопила в себе достаточно волшебных сил, чтобы превратить меня во льва. Неужели мне тоже придется ждать годы, чтобы снова обрести свой человеческий облик? Нет, она должна постараться, думал я. А если за это время она, не дай Бог, попадет под машину? Или сдохнет от старости? От самой этой мысли дрожь прошла по моему телу. Я жалел, конечно, не ее — я жалел себя. Кончить жизнь в облике льва казалось мне сейчас самым страшным, что может случиться с человеком. Не говоря уже о том, что львы и не живут долго. Уж наверняка не сто двадцать лет, как мы друг другу желаем, и даже не восемьдесят, как я надеялся прожить. Интересно, какой возраст был у льва, в тело которого моя собака меня переселила? Лет десять? Больше? Я читал кое-что о львах. Я не помнил точно, но они, несомненно, не живут дольше тридцати лет. Даже если я лев пятнадцати лет, у меня есть еще время вернуться в свой человеческий образ. Но тут меня снова разволновала мысль о нашей собаке — доживет ли она до того времени, когда сможет вернуть мне меня? «Проклятая тварь!» — выкрикнул я в гневе. Мое проклятие, понятно, внутри маленькой пещеры прозвучало страшным ревом. Конечно же он был слышен далеко снаружи. Я взял на заметку, что, поднимая голос, следует быть осторожней.
Решив окончательно, что мне нечего делать в пустыне и нужно связаться с людьми — и прежде всего с Маленьким Цвикой, — я успокоился. Но жажда докучала мне по-прежнему. Можно было бы, конечно, поискать корыта с водой для скота, из которых пьют и бедуины, но при одной мысли об этом мой нос немедленно почуял вонь, идущую от таких корыт. А ведь вода, скорее всего, приходит туда чистая, по трубам. Что, львы так чувствительны к запахам? Или это всего лишь остатки человеческой брезгливости? Как бы то ни было, мне представилась в воображении огромная ванна, доверху наполненная чистой водой. Не попробовать ли подобраться к плавательному бассейну в Кфар-Шилоах? Или к трубам для орошения, проложенным там вдоль пересохшего русла реки? Там-то я найду воду.
Я решил дождаться темноты и вернуться обратно вдоль русла Кедрона. Но видно, я где-то ошибся, потому что вместо долины Геенома дорога вывела меня в новый район в одном из иерусалимских пригородов. Не мог же я ворваться в какую-нибудь квартиру, чтобы попить воды! И тут я вспомнил о водяных баках, стоящих на крышах домов в Иерусалиме. В облике льва мне не трудно будет надорвать жестяную крышку и расширить отверстие, потянув ее зубами. «Моими зубами?» — подумал я с улыбкой, вспомнив о львиных клыках у меня во рту.
Был ли я и правда так уж несчастен и зол на нашу собаку? Моя улыбка явно не указывала на это. Конечно, в первый момент моего превращения я здорово испугался. Я человек привычек. Любое изменение в своей жизни я всегда ощущал как кризис, к которому надо долго приспосабливаться. Но такое изменение, как сейчас, — его нельзя сравнить ни с чем, что может случиться с человеком в жизни. Однако сейчас, как мне казалось, я уже начинал чувствовать запах увлекательных приключений, которые мне предстоят в будущем. Меня поддерживала надежда, что в один прекрасный день я снова стану человеком. Но зато пока — пока я разом избавился от всей своей старой жизни. От работы, довольно скучной. От всех привычных жизненных обязанностей, начиная с еды и мытья посуды и кончая разными общественными обязанностями. Обязанности жениться, например. Все это осталось далеко позади. Сейчас все в моей львиной жизни было для меня новым и неизвестным. И мне предстояло все это испробовать. Это означало — хорошо рассчитывать каждый шаг и решать проблемы, с которыми я раньше никогда не сталкивался. И не только я. Никто ни разу не сталкивался с такими проблемами. Разве только это случилось с кем-нибудь другим в далеком прошлом и осталось для нас неизвестным.
Видимо, все эти размышления и были причиной того, что я сбился с пути. Но сейчас я вспомнил о водяных баках, и это показалось мне верным спасением от мучившей меня жажды. Быстро и бесшумно, как кошка, я поднялся по ступеням самой близкой лестничной клетки и оттуда выбрался на крышу. Мне сразу почудился запах человека. Я осмотрел крышу. Кто может быть на крыше ранним утром? Вор? Нет, это была пара молодых людей — парень и девушка. Я сделал вид, что не заметил их. Я боялся, что они так испугаются, что прыгнут вниз и убьются. Я подбежал к одному из баков, содрал с него жестяную крышку и с наслаждением припал к воде. Но не успел я сделать несколько глотков, как вокруг дома вдруг завыли сирены полицейских машин. Повсюду зажглись окна, и, глянув с крыши вниз, я увидел, что дом окружен. Очевидно, кто-то меня увидел и сообщил в полицию.
«Будь сдержан и осторожен, — подумал я про себя, — иначе получишь пулю. Среди полицейских хватает горячих голов».
Я лежал и терпеливо ждал. Сейчас, наверное, привезут врача-ветеринара или работника зоопарка, у которого будет ружье для стрельбы
