Затем загудела перемалывая зерна, а Вадим, вторя ей гремел посудой, мысленно ругая себя за то, что не остался в рубке. Взглядом блуждая по линейным узорам столешницы.
— Тише! — вмешался Фадин. — Предлагаю к ней туда не ходить. Тело не трогать. Спать ложиться тоже не будем. — тут он обернулся к Вадиму. — На сколько осталось лететь? Дней пять-шесть, верно?
Из-за ширмы экрана показался Олег.
— Согласен.
Терпкий кофе с шипением полился в чашку, наполняя гостиную своим ароматом. Вадим щелчком открыл две порции одноразовых сливок, хлопнул дверью холодильника. Помешал сахар. И только потом заметил, что в повисшей паузе все ждут его.
— Четыре недели. — без затей сказал он в гулкую пустоту.
— Как!? Почему так долго?! — спросил Фадин.
Олег отодвинул экран. А Лида забыла, как плакать, оставшись сидеть с открытым ртом.
— Не успели проскочить. Теперь пойдем в обход. Там по пути пара аномалий, я же говорю. Ничего особенного. Тише едешь, дальше будешь. Нас когитатор, в общем-то вывело из сна в первую очередь из-за этой новости. Чтобы утвердить маневр.
— Интересно. — сказал Олег.
Коля хотел, что-то вставить про новость, но бросив взгляд на готовую снова разреветься Лиду промолчал.
— Тогда. — протянул он не в силах больше молчать. — Что мы будем делать?
— Оставим всё как есть. — отрезал Олег. — Мы не знаем, что произошло. И не нам разбираться. Виновного все равно найдут. И он будет наказан. Но до прилета на Митридат — постараемся сохранить статус КВО.
Глаза Лиды сверкнули.
— Это не я! Не я. Я спала. Проверяйте. Смотрите камеры.
Повисло неловкое молчание. Звонкое как после хлопка. Затем в комнату вошел Пылаев Юра. При полном параде, в фуражке, застегнутом кителе. Со знаками отличия второго пилота. Они с Можжевелевским переглянулись. Друг другу что-то передали на одном им понятном языке молчания. Юра задержался в дверях, осмотрел всех присутствующих. Затем прошел в полной тишине под треск голографического пламени на кухню. Посмотрел, что в кружке у Вадима. Налил себе чай. После, сделал еще один проход по комнате и уселся в кресло, прямо у стены. Тут он, наконец меня заметил. Встал, пытаясь не пролить чай, улыбнулся, легонько похлопав меня по плечу, спросил:
— Ты как?
— Нормально.
Он удовлетворенно кивнул и вновь уселся в кресло, закинув ногу на ногу. Тусклый свет блестел в отражении его лакированных ботинок.
Все это время Вадим напряженно оттирал ногтем засохшее пятно со стола. А когда не получалось начинал всматриваться в индикаторы микроволновки.
— Так, что будем делать, товарищи? — спросил Коля, отхлебнув чаю.
— Я слышала, — тихо и вкрадчиво начала Лена. — Слышала, что есть такие аномалии при полете по скольжению….
Пылаев поправил:
— В скольжении.
— Да-да, вот это. В скольжении. Когда что-то нарушается с пространством. Так на одном корабле отсеки внутри поменялись местами. Или вот люди очнулись в других капсулах, не в которых засыпали. Может быть, что-то подобное случилось и тут?
— Ага. А еще на одном, все внутренности корабля смешались, превратившись в фарш. Будто кто-то прошелся миксером.
Вновь послышались всхлипы. Пылаев, с нескрываемым удовольствием отпил еще чаю.
— Это всё байки. — равнодушно сказал Олег. — Не нужно это слушать.
Можжевелевский оживился:
— Да-да-да. Аномалии возможны. Есть различные варианты. Это не байки. Идем на высоких энергиях все-таки. Это да.
Пылаев ритмично покачивал ногой.
— Тогда, наверно, до выяснения причин, — подался он вперед, сжимая крепко кружку. — А это мы сможем сделать только по прибытию, нужно наложить запрет на посещение отсека с Лилией. Каюту опечатать. Никто не ложиться спать в капсулы. И для всех запрет на посещение рубки, а также спускаться в тех. отсеки. Что думаешь, Вадим?
Было видно как Можжевелевский выдохнул. Покончил с пятном на столе, взял в руки свой кофе. Развернулся ко всем. Посмотрел строго на Пылаева, но тот улыбался ему в ответ.
— Нет. — сказал Вадим твердо. — В отсеки не ходить. Для пассажиров, только жилые модули. К отсеку с ней — не ходить. Всем держаться вместе. Друг за другом приглядывать. Мы с Юрием, будем дежурить посменно. Все разбирательства — по прибытию.
С этими словами он могучею тучей ушёл. Коля недовольно фыркнул.
— Мы совсем не хотим знать, что случилось? И просто будем жить с убийцей четыре недели?
— Мы не хотим делать поспешных выводов. — сказал Фадин.
— К тому же, это может быть аномалия. — сказала Лена с серьезным видом.
Пылаев молча закатил глаза и наконец расслабился, развалившись в кресле. Всхлипнула Лида:
— Это не я.
— Мы поняли. — равнодушно сказал Олег.
Коля отвел меня в сторону в глубину коридора ведущего к каютам. Серьезный до смешного, он посмотрел прямо мне в глаза.
— Расскажи мне, что знаешь. Мы должны разобраться.
— Уже. Я пытался, но никто не спешил проснуться и вернуться на место преступления.
— Если мы не выясним это до прилета. То вся работа пойдет прахом. Пыль-зола. Понимаешь?
Я пожал плечами, всматриваясь в его черные, колючие глаза. Затем кивнул.
— Поработаем в библиотеке.
— Верно.
* * *
Как только все согласились с тем, что смерть Лили — это несчастный случай, дело рук аномалии или чего-то подобного. Свет на корабле приглушили. Теперь каждый угол Спички, напоминал уютную квартиру поздним вечером. Когда за окном безлунная летняя ночь, вдали по улице горят фонари, слышно пение птиц и ласковый ветер блуждает в кучерявых кронах.
Всюду горели бра и торшеры, лампы и ленты подсветки. Между ними бегали по полу осторожные огоньки.
А каждого пассажира теперь можно было увидеть издалека, по блуждающему впереди пятну фотосферы.
Гулкими и пустыми оставались погруженные в холод и темноту технические отсеки и оставшиеся жилые модули. Мы будто остались в круге света — границе внутри бездонного чрева корабля. Как мотыльки, притянутые сиянием лампы. Друг у друга под надзором.
Мы с Колей начали проводить много времени в библиотеке пытаясь сосредоточиться на работе.
О один из дней я сидел за монитором, рассматривая фотографии с Митридата. Фотографии почти-таких-же-людей. Или номер пятнадцать-восемьдесят девять по каталогу доступных для изучения рас. Названия им еще не дали. Вернее, вокруг ходили различные варианты, но ни один из них пока не прижился: Люди-заводи, Омуты, Тихие-люди и тому подобное.
У нас было множество данных о них, и при этом ничего конкретного. Фотографии поселений, и их жителей. Зоны расселения и анализ их неумолимой экспансии.
Всё новые и новые поселения возникали дальше от горных хребтов, где впервые они были обнаружены. Горы Ломоносова опоясывающие Митридат, и Урановые горы, тянущиеся с севера на юг и разделяющие самый большой континент на две неравные части.
Тихие-люди уже вплотную приближались к старым поселениям
