— Ты просто вбила себе в голову, что друзья Симоны тебя не любят, — сказал он с плохо скрываемым нетерпением.
— Презирают, — жестко поправила она. — Дочь одного из собственных служащих Расселла посмела выйти замуж за Стюарта! — Она насмешливо покачала головой. — Они ожидали увидеть деревенскую девчонку, и я их не разочаровала!
Слова о «деревенской девчонке» были неправдой: она всегда жила в центре Лондона. Но в семнадцать лет, будучи школьницей, да еще беременной, она почувствовала себя очень неловко, когда Расселл привел ее в дом своих родителей и представил друзьям, которые должны были стать и ее друзьями тоже, поскольку она была его женой.
Но разве это могло случиться! Она дочь продавца, одежда которой сшита из откровенно дешевых тканей, хотя и по ее собственным оригинальным фасонам. Девочка, ничего не знавшая о привилегированной жизни, которую вели эти люди, их изысканных приемах и одежде от лучших модельеров. Но поведение их никак нельзя было назвать безукоризненным, и она не хотела быть на них похожа. Впрочем, Расселл и не настаивал, сразу дав понять, что она исключительно его собственность. Всем казалось чрезвычайно забавным, что Расселл по-настоящему влюблен в свою беременную девочку-невесту, хотя это и не стало модным, так как его друзья продолжали забавляться, как было принято в их кругу.
— Это ты нас презирала, — мрачно заметил Джордан, который тоже прекрасно помнил то время. — Задирала свой курносый нос перед избалованными богачами! Ну и каково быть одной из нас? — усмехнулся он.
Ее глаза сверкнули темно-зеленым пламенем.
— Я вовсе не избалована. И, уж конечно, не изысканна. Мне приходилось работать, и работать много, чтобы стать тем, кто я есть сегодня.
— Юрист Расселла после развода говорил совсем другое, — мрачно проговорил Джордан. — Расселл дал тебе все, о чем ты просила, и даже больше. Бедняга был по-прежнему в тебя влюблен, правда?
Уиллоу почувствовала, как бледнеет.
— Это не твое дело, — дрожащим голосом сказала она. — Не думаю, что мы достаточно близки, чтобы говорить о личной жизни.
Джордан подвинулся к ней и с каким-то пренебрежением посмотрел на нее.
— Твое замужество никогда не было твоим личным делом. Ты заранее решила обзавестись богатым мужем, — насмешливо сказал он.
— И забеременела, чтобы наверняка женить его на себе! — горячо поддержала она.
— Точно. Расселл никогда не встречал такой, как ты, — резанул он. — Сама невинность… маленькая гадюка!
Она с трудом сдержалась, чтобы не произнести ни слова в свою защиту, так как давно решила, что не скажет правды никому и никогда. И уж менее всего ей хотелось оправдываться перед этим холодным грубым человеком.
— Твои родители, должно быть, были счастливы, что ты отхватила такой кусок праздничного пирога, — без зазрения совести продолжал Джордан. — Я слышал, теперь твой отец начальник отдела сбыта, а не просто продавец.
Уиллоу нечего было возразить. Ее амбициозная мать пришла в неописуемый восторг, когда ей сказали, что дочь беременна от Расселла Стюарта и собирается за него замуж. А отец не мог поверить неожиданно свалившейся на него удаче: Расселл стал быстро повышать его до ответственной должности, которую он сейчас занимал. Более того, он купил им новый дом в более фешенебельном районе Лондона, и хотя он с Уиллоу был теперь в разводе, мать по-прежнему называла его «прекрасным зятем».
Джордан был абсолютно прав, описывая радость родителей по поводу ее замужества, но она считала вещи и деньги, которые получила при разводе, малой компенсацией за ту цену, которую ей пришлось заплатить.
— Об этом тебе следует поговорить с Расселлом, — холодно сказала она. — Я теперь редко вижу родителей.
— Они немного расстроены тем, что ты развелась с курицей, несущей золотые яйца? — усмехнулся он.
Джордан был абсолютно прав. Ее родителей никогда не интересовали причины, из-за которых она в конце концов развелась с Расселлом. Но узнав об этом, они пришли в ярость. Уиллоу пожалела тогда, что не сразу поняла родителей, которые рассматривали ее брак как реализацию своих несбывшихся желаний. Но воспоминание о Дани согревало душу, и она считала, что ее брак нельзя назвать таким уж плохим. У нее ведь есть Дани….
Она пожала плечами.
— Они по-прежнему владеют домом, который Расселл им купил, и отец на прежней должности.
— И это все потому, что во время развода Расселл все еще любил тебя!
— Я этого не хотела, — спокойно сказала Уиллоу Джордану.
Карие бархатные глаза пронзили ее.
— Интересно, что же в тебе такого, что удерживало Расселла все это время?
Она и сама часто задавалась этим вопросом. Ее нельзя было назвать красивой. Она не преуспела в искусстве кокетства, которое держит мужчину в напряжении и заставляет его теряться в догадках. Но Джордан прав, Расселл согласился на развод, еще любя ее. Она надеялась, что его отсутствие в ее жизни последний год означает окончательный разрыв между ними.
— Понятия не имею, — беззаботно ответила Уиллоу. — А теперь извини, но Дани пора обедать перед визитом к твоим дяде и тете.
— Ты всегда относилась с безразличием к любви Расселла, — с отвращением промолвил Джордан. — Я больше тебя знаю Расселла, наблюдал, как за ним охотились женщины, а он относился к ним с усталым терпением. А потом в двадцать восемь он встречает тебя, семнадцатилетнюю девчонку, которая вначале относилась к нему с пренебрежением, а потом — с подчеркнутым равнодушием!
Никогда, — хотелось крикнуть женщине! Если Джордан на самом деле в это верит, он очень ошибается! Расселл был настолько требовательным, настолько сильно влюблен, что его невозможно было игнорировать!
Джордан резко взглянул на нее.
— У тебя красота ангела, тело сирены, а сердце суки!
Уиллоу смотрела, как он уходит. Ее губы предательски дрожали, она готова была расплакаться. Сейчас Джордан впервые показал, какие чувства он к ней питает. А он был не прав, так не прав…
Дани с трудом сдерживала возбуждение во время короткой поездки к дедушке и бабушке. Симона и Дэвид несколько раз приезжали в Лондон, но она после долгого перерыва впервые с мамой навещала их в Сент-Бреладе. Уиллоу и сама нервничала из-за этого.
Симона всегда была вежлива, когда приезжала к ним в Лондон, но здесь, в своем доме, она может счесть это ненужным, и Уиллоу, ведя машину, вспоминала все прошлые унижения, которые ей пришлось пережить. Дэвид Стюарт был совершенно другим человеком: очень легкий в общении, абсолютно преданный своему любимому делу — продаже изысканных драгоценностей здесь, на острове, и в своем магазинчике в Лондоне.
По мере того, как они приближались к дому, Уиллоу начала сомневаться, стоило ли ей давать Барбаре выходной на этот день вместо того, чтобы попросить ее сопровождать их. Она бы чувствовала себя комфортнее, если хотя бы один близкий ей человек был рядом.
