вашей матушки осталось неизменным: нос из деревни не высовывать. Чудеса. А сколько вам лет?
— Девятнадцать.
— Да? А как давно семья вашей матушки перебралась на материк?
— Тут такое дело. Я родилась где-то на островах. Однажды, ещё в детстве, я подслушала разговор мамы с нянечкой, они что-то обсуждали тогда, даже немного спорили, и в ответ на какое-то замечание мамы нянечка ответила «Алина там родилась, Лэндориум — её дом». Потом уже выяснила, что Лэндориум — один из островов на юге, и, кажется, это тайна.
— Но этого не может быть. Насколько мне известно, вот уже двадцать два года как все связи с Океанией разорваны и перемещений между материком и островами нет никаких. Ни одного случая.
— Но почему?
— Точной причины я вам не скажу, но, думается мне, официальная версия далека от истины.
— Тогда получается, отец просто не может до нас добраться, раз связей с островами нет.
— Возможно и так. Островитянам нелегко перестроиться к жизни на материке. Наши магические потоки отличаются от южных, они слишком замыкаются на носителях. Вы знаете, что на островах нет магических академий как таковых. В то время как любой работодатель Аравии при устройстве на работу в первую очередь поинтересуется, где и в каком году ты закончил Магическую Академию.
— А как же там обучаются управлению магией?
— В каждом городе есть Школы Магической Адаптации. Ведь не любым магическим даром можно управлять, некоторые виды магии можно только принять и научиться жить с ними в мире и согласии.
— Как бы я хотела попасть на острова, — вздохнула я.
На что оро Маруто ничего не ответил и лишь перевёл взгляд на окно, будто бы оно расскажет ему великие тайны мироздания.
— Думаю, вам пора к Филе, Алина. Отправляйтесь к матери, попробуйте разузнать больше информации об отце. Но хочу предупредить — скорее всего, она вам ничего не скажет, иначе бы давно уже это сделала.
— Понимаю. Но я всё равно его найду. Ну, или ему придётся найти меня, — в этот момент я ужасно захотела найти отца. Найти и рассказать ему всё, что о нём думаю!
Глава 3. Дома
Накупив сладостей Янине и Эве, мы с Филькой отправились обратно. В деревне я немного поболтала с девочками, отдала им подарки и, попрощавшись, отправилась домой. Правда, до дома не дошла — свернула к побережью. Мне нужно было немного побыть одной и попробовать понять, как действовать дальше. Из возможных источников информации кроме мамы у меня были только Таша и Эрик, ну и, может быть, заметки Анечки. После того, как она нас покинула, все её вещи перенесли на чердак. Может быть, в её записях найдётся что-то важное?
На помощь мамы я сильно не рассчитывала — прав Маруто, она бы давно всё мне рассказала, если бы хотела, да даже сказку какую-нибудь могла бы выдумать для ребёнка, но мы практически никогда не говорили об отце. Всевозможными способами уходила от разговоров о нём.
А ещё вспомнились письма Анечки. Няня иногда писала кому-то о том, что все мы живы и здоровы, прибавляя в случае необходимости список покупок. Какое-то время, когда руки совсем плохо стали слушаться Анечку, письма за неё писала я. До сих пор не понимаю, отчего роль секретаря досталась мне, девятилетнему ребенку, а не Таше или даже — маме? Только мама точно никогда и близко не подходила к этим письмам. А после смерти Анечки мама запретила их писать, сказала, что и сами справимся.
Письма эти для постороннего человека представляли некую околесицу, просто бессвязный набор предложений. В детстве я очень любила их составлять, зная, что адресат писем точно знает, как разобрать наше послание. И, конечно, мне ужасно хотелось верить, что они предназначались моему папе. Порой, тайком от нянечки, дописывала письма от себя: хочу золотую рыбку, ведро малины или снег. Думаю, загадочному получателю наших писем было нелегко исполнять мои капризы. Но они исполнялись. С безукоризненной точностью!
Через неделю после отправления письма на заднем дворе нашего дома чудесным образом появлялось всё, что там было указано. И лишь однажды мы ничего не увидели во дворе в положенный день. После того, как я дописала «Хочу увидеть папу».
Солнце почти полностью скрылось за океаном, когда я всё-таки отправилась домой. В голове творилась полная неразбериха, к которой неожиданно прибавился оро Маруто.
Он совсем не походил на наших деревенских мужиков, хотя и к аристократии, думаю, его отнести было нельзя: держался и разговаривал просто, без пафоса; осанка ровная, но не настолько, чтобы могло сложиться впечатление, будто человек палку проглотил. И глаза у него очень красивые. Когда мы прощались около дома филькиного приятеля, солнце, словно нарочно, выглянуло из-за какого-то облачка, и я отметила необыкновенный цвет его глаз: травянисто-зеленый со светло-жёлтым ободочком вокруг зрачка. А когда он улыбнулся мне, морщинки тоненькими лучиками разбежались вокруг глаз. Стало интересно, а сколько ему лет? Кажется, он немного старше, чем показалось раньше. Боги, о чем я вообще думаю?
Придя домой, сразу пошла к маме. По дороге даже испугалась мыслей о том, что могу обнаружить её застывшей. Некстати вспомнились первые случаи её окаменения, которые случились при мне. Сначала, конечно, испугалась жутко: впервые мама застыла с книгой у стола. Объясняла мне особенности ландшафта Северного предгорья и раз! Застыла прямо посреди слова.
Таша тогда меня быстренько успокоила, заверив, что это просто мамина особенность. Так, мол, бывает. Но даже сейчас я хорошо помню её взгляд на Эрика — грустный и растерянный. Но ребёнком тебе часто хватает объяснения «всё нормально». И следующие несколько приступов являлись просто дополнительным временем для игр, тем более, что случались они крайне редко.
Насколько я успела заметить, для мамы времени, на которое она выпадала из жизни, просто не существовало. Она сейчас даже на свой возраст не выглядела.
Вопреки моим страхам маму я нашла в саду. Она о чём-то беседовала с Эриком, и со стороны могло показаться, что всё у нас хорошо, и причин для беспокойства нет.
— Мамочка! Эрик! Я так соскучилась и мне вам столько всего нужно рассказать, — две пары удивленных глаз послужили подсказкой, что посещение загонов для стрижки овец обычно дарит несколько другие впечатления. Но мама, быстренько взяв под контроль свои эмоции, царственной походкой поплыла в сторону дома со словами:
— Пойдем, милый ребёнок, пообщаемся. Расскажешь, где вы с Филимоном целый день пропадали.
— С каким ещё Филимоном? — до меня не сразу дошло, что полное имя Фильки далеко
