— Да ладно, — отмахнулась я. — В таком наряде кто угодно станет красавицей!
Элли покачала головой. Лицо у нее все в веснушках, на носу горбинка, а руки красные от постоянной стирки.
— В нем так неудобно! — добавила я. — Слишком жмет в талии, руки толком не согнешь, а от воротника шея немеет — ни вздохнуть, ни почесаться!
Мазу изящно поклонился, подошел поближе и мазнул краской из маленькой баночки мне по векам. Было щекотно, я испугалась, что мой наряд помнется, но Мазу сделал все очень быстро и аккуратно.
Я глянула на себя в блестящий серебряный кувшин, стоявший на сундуке возле окна — глаза у меня стали более… таинственным, что ли. Сам Мазу уже был загримирован для представления.
— На тебе нет ожерелья, — заметил он.
Он был прав, ожерелья на мне не было.
— К чему бы это? — Мазу снова поклонился, улыбаясь, и я поняла: это и есть ключ к загадке, о которой я спрашивала.
И они с Элли убежали — перед балом у них было еще много дел.
Тот же день, совсем поздно
Пишу при свете свечи. Наконец-то я в своей постели, а в других спят леди Сара и Мэри Шелтон. Леди Сара храпит как поросенок, а Мэри Шелтон — как барсук.
Накануне пришлось прерваться и быстренько все спрятать, потому что пришла миссис Чемперноун. Я попросила Элли забрать дневник и прибор для письма, а позже занести их ко мне.
В голове у меня все перепуталось — столько всего произошло!
Миссис Чемперноун отвела меня в приемный зал королевы и я сидела там на подушках вместе с остальными пятью фрейлинами, чувствуя себя деревянной куклой и мечтая пробежаться по личному саду королевы раз этак с полдюжины! Но бегать там нельзя — миссис Чемперноун, пожалуй, выпорет меня, если я попробую. Так что я только чуть-чуть повертелась, потому что онемела спина.
— Сидите смирно, леди Грейс, — прошипела миссис Чемперноун. — Имейте в виду, этот ваш наряд обошелся королеве в сотни фунтов, не считая работы портных!
Я изумленно уставилась на нее.
— На такие деньги в Вестминстере можно купить дом, — продолжила старшая фрейлина. — Так что не вздумайте опять взяться за свои проказы!
Хорошо еще, что она не застала меня с пером и чернильницей!
Мы долго сидели в приемном зале, тихонько переговариваясь, но, наконец, настало время идти. Я так нервничала, что меня даже затошнило.
Из личных покоен появилась Ее Величество в чудесном, шитом серебром торжественном наряде из черного бархата. Остальные придворные дамы были ей под стать в белом или серебристом дамасте. Это особая честь, что мне разрешили надеть розовое. Леди Бедфорд, статс-дама, несла за Ее Величеством длинный черный парчовый шлейф и вуаль.
Мы встали парами и двинулись по проходу в Большой холл, вдоль которого стояли королевские гвардейцы в красных бархатных камзолах. Придворные приветствовали нас, хлопая в ладоши.
Мне пришлось идти рядом с леди Сарой, которая ужасно злилась, что мне оказывают такое внимание, и со мной не разговаривала.
Большой холл был украшен красными и пурпурными лентами и свисавшими с балок мишурными сердечками.
Фрейлины здесь бывают редко. Королева предпочитает обедать в личных покоях, где мы часто составляем ей компанию. (В прошлом месяце Ее Величество была так занята работой с бумагами и заседаниями Тайного совета, что еду ей приносили на подносе, а нам приходилось питаться как придется. В конце концов я не выдержала, дала Элли немного денег и отправила ее за пирожками в ближайшую харчевню. (И все мы тогда обожгли рты, потому что пирожки были очень горячими!)
Мы выстроились за стоявшим на возвышении большим столом, лицом к залу. Королева произнесла что-то вроде небольшой приветственной речи, но я чувствовала себя так плохо, что даже не слушала.
Я быстренько поискала глазами претендентов на свою руку. Все они были на противоположном конце стола, рядом с лордом Уорси, и не обращали друг на друга никакого внимания. Королева нарочно так все устроила, чтобы они на меня не таращились.
В другом конце зала я заметила Элли, которая помахала мне рукой. Но в ответ я ей не помахала, потому что была обязана вести себя достойно.
Я думала, что сойду с ума от всех этих мельканий лакеев туда-сюда. Ненавижу пиры. Ненавижу сидеть, поддерживая вежливую беседу, когда в желудке громко урчит от голода, а приходится целую вечность ждать, пока принесут еду!
На этот раз ждать нам пришлось действительно долго, пока подавальщики, кухонные лакеи и пажи разобрались по старшинству. Я чуть из кожи не выпрыгнула, когда музыканты затрубили в трубы, возвещая об их прибытии.
Наконец, под торжественную громкую музыку, слуги появились в зале, неся на головах, на тяжелых серебряных блюдах, говядину, оленину, лебедя, молочного поросенка и пирог с дичью с колодец величиной. Мне даже стало их жаль — попробуй-ка, потаскай такую тяжесть! Потом опять пришлось ждать, пока всю еду поставят на разделочный стол и разрежут на порции.
К этому времени во рту у меня так пересохло, а желудок так скрутило, (я нервничала из-за танцев, но больше и из-за того, что приготовила для меня королева), что не смогла съесть ничего, кроме кусочка хлеба с маслом, нескольких засахаренных морковок и веточек зелени, которые украшали салат. Так что для меня все кулинарное великолепие пропало даром.
Единственное, что случилось интересного за все время, так это то, что слуга с очень сосредоточенным лицом, который принес мне засахаренную морковку, наклонился вперед, чтобы взять тарелку с гренками, и громко пукнул. Мы с Мэри Шелтон сразу захихикали.
Лебединое мясо — такая гадость! Фу! (Миссис Чемперноун говорит, что леди должны плеваться только в платочек, но я могу плеваться и письменно, если мне так хочется!). Лебедя только потому и подают, что он красиво выглядит на серебряном блюде. Когда его готовят, с него снимают всю кожу с перьями, а потом снова надевают, а голову и шею так хитро поворачивают — кажется, что он еще живой. Но какая разница, королевская это птица или нет, если она отдает рыбой и на вкус куда хуже индюшки!
Леди Сара все так же со мной не разговаривала, болтая с Мэри Шелтон и Карминой. Ну и отлично, по крайней мере, мне не надо было поддерживать разговор, когда в горле так пересохло. Миссис Чемперноун велела пажу принести мне разбавленного вина, и это немного помогло. Я пила его очень осторожно, потому что ужасно боялась запачкать свой торжественный наряд.
После первой перемены блюд наступила пауза. Я только начала успокаиваться, как вдруг — бам-бам-да-да-бам-бам! От испуга я чуть не свалилась со скамьи!
В двери зала вошел француз-акробат Луи с большим барабаном, колотя в него как сумасшедший. За ним — два карлика, близнецы Питер и Пол, жонглируя красными шелковыми сердечками, а следом мистер Вилл Соммерс, шут королевы, подпрыгивая и кувыркаясь на ходу.
