жестоки. И любопытны. А кому не интересно знать, куда делись чужие родители, если Смерть много лет назад покинула Форланд, а каждый рожденный ребенок был желанным и долгожданным?
Этот вопрос мучил и саму Этну, но в моменты стычек ей было не до размышлений. Как и сейчас. Готовая уже хоть что-то ответить, она открыла рот, но Андерс был быстрее, рассекая чужую насмешку будто сталь дерево:
— Они прекрасны, будто благословение Гёдземы.
Огонь, разожженный комплиментом воина, почти что затух в душе. Почти что.
Плечи Этны опустились, а сама она даже тихо и облегченно выдохнула, вновь ощутив то приятное тепло внутри, разгорающееся от этих слов. От этих слов, сказанных прилюдно. От слов, сказанных для тех, кто не считал шрамы красотой. Чужая поддержка казалась броней, защищающей от смертельных ударов.
Амос неопределенно хмыкнул, ухмыльнувшись, прежде чем продолжить есть. В этот миг его неприветливые черты лица стали еще более отчужденными.
Казалось, такой неожиданный ответ ввел в ступор всех учеников. До конца трапезы больше никто не задал ни единого вопроса.
Андерс ушел через час после обеда. Этна еще раз осмотрела его раны и дала кое-каких трав в дорогу на всякий случай. Сначала она хотела дать воину обезболивающее, но вовремя спохватилась, поняв, что то было ни к чему. Собрала сверток из горьких трав, которые нужно было пожевать перед дорогой, чтобы не чувствовать голода, а также баночку с мазью для ран. Дав наставления, она сначала хотела остаться в Доме, но передумала, загоревшись желанием проводить их внезапного гостя. Калисто позволила ей проводить юношу до моста, а после велела возвращаться.
Лес, полный знакомых звуков, приятно обволакивал. Иногда целительница не сдерживала улыбки, когда воитель наступал на ветку или громко пробирался через кусты: он явно не привык ходить по лесам, где каждый шаг был слышен всем. Сама Этна ходила тихо, будто и не касалась ступнями тропинки, огибая палки, тихо раздвигая густые ветви кустов и не наступая ни на один листик.
Молодые люди молчали, но это молчание не было обременительным. По крайней мере, для молодой целительницы точно. Ей было спокойно рядом с этим безэмоциональным сильным юношей, которому понравился ее изъян. Наверное, поэтому она захотела его проводить. Не хотела так быстро расставаться с ним. Знала, что они вряд ли еще когда-нибудь встретятся.
Постепенно лес начинал редеть. Солнечного света становилось больше, трава делалась короткой, а пение птиц было не таким громким. Вдали уже виднелся длинный деревянный мост, соединяющий Север с Югом. С этого берега нельзя было рассмотреть противоположную границу, что давало повод задуматься: какая протяженность у этого моста, стоящего здесь испокон веков. Насколько знала сама Этна, требовалось полдня, чтобы оказаться на Юге и при этом по обе стороны простиралась лишь вода. Глушь и жуть. Путь предстоял долгим, учитывая, что нужно будет пройти какое-то расстояние на Юге, чтобы дойти до моста, соединяющего его с горами. И что-то подсказывало целительнице, что воитель прибудет домой лишь завтра на рассвете.
Но, разумеется, это были лишь знания, полученные от других. Возможно, Андрес доберется до гор гораздо быстрее. Сама Этна никогда не покидала леса, не имея на то возможности, пока не будет закончено ее обучение.
— Береги себя, хорошо? И непременно обратись к вашему целителю, чтобы избежать заражения и позже снять швы.
Глупо. Он бы не умер от заражения крови. Он бы вообще не умер. С такими ранами не живут. Но эти слова были небольшой заботой, чем реальным предостережением. Потому что для нее было важно показать, что суровый юноша с гор волнует ее так, как никогда никто не волновал.
— Разумеется. Тебе не за чем беспокоиться, — последовал безэмоциональный ответ, а глаза сверкнули медом, отразившись на солнце красивым цветом.
— Есть за чем, — она чуть улыбнулась, едва ощутимо касаясь чужой сильной руки. — Ну все, иди.
И он пошел. Не поблагодарив за помощь. Не попрощавшись. Но, впрочем, спустя пару размеренных шагов, уже оказавшись на мосту, Андерс обернулся, натыкаясь на удивленный взгляд.
— Зачем вы снимаете обувь?
— Э… Это наше правило. Мы не носим грязь из леса домой.
Он просто кивнул, разворачиваясь и уже почти что делая еще один шаг, как вдруг…
— Андерс…
— Да?
Воитель вновь повернулся к ней лицом, не понимая, в чем дело.
— Тебе не жарко в таких сапогах? Они же с подкладкой, а сейчас лето все-таки…
— В горах холодно. Это облегченные сапоги.
Она могла поклясться, что на миг воин улыбнулся. Но губы сурового горного человека не двинулись. Он развернулся и зашагал по мосту. Не благодаря за помощь. Не прощаясь.
Этна еще долго стояла и наблюдала за тем, как удаляется могучая фигура по деревянному мосту, прежде чем она полностью была поглощена серым туманом.
Глава 3
Этна, может, и мечтала однажды своими глазами увидеть чарующий Юг, но, как ни крути, а родной лес никогда не перестанет быть воистину чудесным и красивым. Что-то подсказывало ей, что таких красивых рассветов и закатов в другой части не увидеть. Молодой целительнице очень нравилось встречать и провожать каждый новый день. То, как три солнца по очереди, одно за другим, лениво выползали из-под линии горизонта, поднимаясь над могучими деревьями и освещая каждый уголок спящего леса было очаровательным. Прежде чем небо озарялось цветами, похожими на цветы просвирника и лапчатки, три светила золотили нежную листву и короткую траву, ярко сверкая в каплях росы и только после озаряли небосвод. А по вечерам, окрашиваясь вереском, три солнца скатывались за горизонт, теряясь в темных кронах и создавая причудливые тени между толстыми стволами, не пугая, но даря фантазии волю.
Встречая и провожая день, Этна искренне радовалась этому естественному ходу вещей. Наставница Калисто часто за это называла ее «ранней пташкой», а другие ученики, за глаза, считали странной. Зачем каждое утро просыпаться так рано, чтобы просто посмотреть на рассвет?
Вот и сегодня, встретив рассвет, она, одевшись в своей комнате, которая была чуть просторнее и уютнее палаты, на цыпочках покинула дом. Все сооружения целителей имели общее название — Дом Белой Волчицы, в честь Матери леса, но правильнее было бы называть так лишь центральное сооружение. Именно в нем располагались комнаты для больных, столовая, читальня с рукописными книгами и, конечно же, комнаты самих целителей. Центральный дом был самым большим из всех, пожалуй.
Дом, где спала Этна, был ученическим. Там были спальни, учебный класс и небольшое помещение для самостоятельных занятий. Помимо этих домов и кладовой был еще один небольшой дом. В
