креативит идеи вплоть до безумных. Кто-то сбивает любую излишней осторожностью. К чему-то в обсуждении возвращаются. К чему-то нет.
Я не встревала, чтобы не позориться. Мне и простого пристутствия, кажется, уже многовато.
Из переговорной, а потом и из Бизнес-центра, люди расходились по одному. Мы со Славой — третьими.
Оказавшись в его машине, я осознала, что дико устала.
Пристегнулась, съехала по сиденью ниже и ненадолго закрыла глаза.
Столько всего нужно было бы спросить… И так страшно узнать что-то, что ранит…
— Кто такая «Айка» и что за «девочки»? — задаю вопрос, когда мы уже минут пять как едем.
Тарнавский сначала улыбается, потом коротко смотрит.
Прощаясь, Салманов сказал, что «Айка с девочками» ждут моего судью на янтыки. Я, конечно же, запомнила.
— Тебе никогда не предлагали шпионить за судьей и сливать информацию его конкурентам, Юль? Мне кажется, у тебя получилось бы. Такая внимательная…
Он ждет бурной реакции, поддевая. А мне даже руку поднять лень, чтобы в шутку ударить его в плечо. Я просто вяло улыбаюсь.
Слава не обижается. Сжимает мою кисть и тянет к губам. Поцеловав, не отпускает. Гладит большим пальцем ладошку, держа между нашими сиденьями.
— Айка — это жена Айдара. Вообще ее зовут Айлин. Девочки — его дочки. Сафие и Айсель.
— Такие имена красивые…
— Люди тоже.
— Вы дружите?
Слава кивает.
Мы переглядываемся и улыбаемся друг другу. А мы — красивые люди? А дети у нас какие будут? Девочки? Мальчики?
За полсекунды ныряю в запретные-запретные и сладкие мечты.
Это глупо, но если бы Слава предложил мне выйти за него замуж — я уже согласилась бы. Умом понимаю, что пока это невозможно. Перед нами стоит задача — победить врагов. Но потом… А что, если он увлечется кем-то другим? А что, если с этой Кристиной…
Не хочу думать. Даже мысли о том, чтобы узнать, кто она, стараюсь отбрасывать. Слишком волнуют.
— Устала? — мою молчаливость и задумчивость Слава расценивает по-своему.
На самом деле, да. Я всю ночь толком не спала из-за ожидания встречи с ним. Потом взрыв эмоций, когда увидела. Дальше — переговорка эта…
Но говорить об этом не хочу. Сажусь ровнее, расправляю плечи и мотаю головой.
— Нет.
На повороте, ведущем в суд, мы проносимся прямо.
Я смотрю на Славу и наслаждаюсь мучительным кульбитом в животе. Как Гуглкарты перестраиваю маршрут. И новый ведет не на работу, а к нему домой.
— Слав… — Зову его. Он кивает. Мол, слушаю. — Работы много. Мне надо.
Никак не реагирует. Внимательно следит за дорогой.
Давит газ сильнее. Возможно, даже разрешенную в городе скорость превышает, но… С его номерами не тормозят.
Мы въезжаем на подземный паркинг. Я со вздохом выхожу из автомобиля. Иду немного впереди. Первой нажимаю кнопку вызова лифта.
Сама перед собой корчу расстроенную невозможностью вернуться в суд прилежную помощницу. А на самом-то деле… Трепещу. Предвкушаю. Обожаю его.
Захожу вглубь лифта. Упираюсь руками в заднее перилло и прогибаюсь в пояснице. Через зеркало слежу, как Слава заходит следом. Остановившись на расстоянии, проезжается взглядом по телу, фокусируется на глазах в отражении и держит зрительный контакт, пока створчи съезжаются.
Лифт пищит и трогается — делает шаг на меня.
Я разворачиваюсь. Оплетаю его шею, чувствую вжатым в пах животом возбуждение. В лифте стоит камера, но мы все равно целуемся.
Слава отворачивает меня и как бы прячет за собой в углу, а сам сжимает мои ягодицы через одежду. Я тихонько стону.
Отрывается и смотрит в лицо такими горящими глазами, о которых Кристина может только мечтать. Во всяком случае, я решаю думать так.
— Судья-гондон дает тебе выходной, Юль. Можешь его отблагодарить, — я улыбаюсь и снова тянусь к губам.
Обязательно отблагодарю, ваша честь. С большим удовольствием.
Глава 5
Юля
Телефон Славы разрывается, не прекращая. Замолкает на пару секунд и снова начинает вибрировать.
А сам Тарнавский в это время смотрит мне в глаза и совершает один за другим глубокие толчки.
Между нам влажно, чувственно и горячо.
Мы держимся друг за друга отчаянно и сильно-сильно. Шлем нахуй весь окружающий мир и посвящаем все чувства и мысли друг другу.
Мое дыхание сбивается. Я отрываю затылок от подушки и тянусь к лицу Славы за поцелуем.
Липну своей влажной кожей к его — горячей и покрытой мелкими-мелкими капельками. Трусь раздразненными сосками о твердую грудь.
Тихонько стону на выдохе, я потом вибрирую не хуже телефона, впуская в свой рот его язык.
Сильно-сильно сжимаю его бедра и чувствую, что проникновения ускоряются.
Телефон на секунду замолкает и снова.
Тарнавский отрывается и выдыхает в мои губы:
— Я его сейчас разъебу, — я уверена в том, что угроза вполне реально, но не хочу, чтобы отвлекался. Трогаю кончиками пальцев его напряженные предплечья, обвожу полусогнутые локти, оглаживаю рельефные бицепсы, следом — впиваюсь в плечи.
Прогнувшись, откидываюсь обратно на подушку и расслабляюсь окончательно. Член замирает глубоко во мне. Зубы царапают кожу на скуле. Мне кажется, я чувствую выплески спермы даже через латекс. И тело тут же отзывается собственным оргазмом.
Сладким. Долгим. Не таким бурным, как на рабочем столе в суде, но я даже сказать не могу, люблю ли больше наши марафоны или эстафеты.
Я просто люблю его.
Славе продолжают настойчиво написывать, названивать, а мы продолжаем игнорировать телефон на тумбочке.
Всему миру уже известно, что Вячеслав Тарнавский вернулся. Миллион и одно дело снова стали неотложными. Это для других. А для нас…
Зайдя в квартиру, мы даже сыграли в приличных. Заказали ужин. Сходили по очереди в душ. Поели. Поговорили обо всем и ни о чем. А уже потом…
— Надо было выключить, — я чувствую опустошение, когда из меня выходит член. Презерватив летит на пол, Слава не встает, а опускается обратно, придавливая к кровати все таким же каменным, но уже полурасслабленным телом.
Я обнимаю его торс ногами. Не жалуюсь ни на тяжесть, ни на жару. Две недели без него были слишком морально сложными, если честно.
Я очень-очень-очень скучала. Хочу наверстать.
На мои слова Слава реагирует не сразу.
Я сверху смотрю, как закрывает глаза, устроившись щекой у меня под грудью. Не могу сдержаться — тянусь к затылку и глажу по волосам. Его ресницы дрожат.
Телефонные вибрации уже не кажутся такими режущими, бесячими, назойливыми.
— Ты права, — получаю запоздалый ответ и улыбаюсь.
— Устал?
И сама знаю, что чертовски. Вроде бы устал, а с другой стороны пытается за день нагнать все то, что пропустил. Знает, что это невозможно, но
