встреч.
Силой отдираю себя и возвращаю обратно к Славе. Смотрю на него. Слушаю его. Я бы и за руку ухватилась, но это было бы слишком тупо.
Тарнавский указывает мне на окна, я присматриваюсь и киваю.
В жизни не подумала бы, что стану ориентироваться в вопросах обеспечения конфиденциальности так рано и так хорошо.
— На окнах заглушки. В тумбе еще одна. Раз в неделю комната проверяется. Здесь говорить можно все. И честно.
Киваю, оставляя при себе: а друг в друге вы уверены?
Наверное, да.
Среди присутствующих: два партнера этой юрфирмы. Женщина — куратор уголовной практики и мужчина — практики защиты бизнеса. Мой судья. Айдар Салманов — бывший прокурор, а теперь представитель влиятельных сфер. Мужчина постарше, которого зовут Эдуард, если я правильно понимаю, он занимает какую-то высокую должность в правоохранительной системе, и… Кристина.
— Дело Смолина, Юля, это верхушка нашего айсберга. Он принадлежит к одной из групп влияния, которые решили прижать другую. К этой другой принадлежим мы.
Я киваю и сглатываю. Вопрос: "а что стало камнем преткновения?" публично не задам. Может быть Славе. Потом.
— Чтобы не облажаться, мы координируем действия. Раскручивать всех начнут после моего слива. Мы делаем так, чтобы слив не удался. А вот с их стороны…
— Я поняла.
— Умница.
Смущаюсь и улыбаюсь.
Кожей чувствую новый взгляд Кристины. Она какая-то странная. Фыркает. Когда смотрю на нее — она уже скривившись и в сторону.
Впечатление о ней постепенно меняется. Разве уверенная в своих силах женщина будет так явно выражать слабость?
Не думаю.
— Нам сервера вернули, кстати, Слав…
Из размышлений выталкивает обращение к Тарнавскому от одного из мужчин.
Мой судья кивает.
— Супер. Бесятся, наверное. Отцу тоже сняли аресты. Но как перед ними играть дальше я еще не решил. Можно для виду быкануть. Типа натиск ослаб — я снова веду себя, как охуевший. Переговорный процесс прекращаю. Так они должны будут искать более сильные рычаги. Палиться сильнее. Мы больше компромата наберем. Только…
Он медлит. Я, замерев, смотрю на его профиль, и изучаю в новом свете.
— Надо учитывать, что Смолин будет давить на Юля.
Кристина снова кривится. Начинает раздражать. Остальные остаются вроде как по-спокойному безразличными. Сидящий напротив Славы Айдар перестает постукивать флешкой по столу и бросает взгляд на меня.
Я в ответ — в открытую.
— Я готова потерпеть, — произношу твердо. Как самой кажется, не храбрюсь и не переоцениваю свои силы. Это Слава опекает больше, чем стоило бы. А мне, после стресса, который я переживала, когда над шеей дамокловым мечом висела необходимость его предать, уже почти ничего не страшно.
— Звучит довольно смело, — комментарий темноволосого мужчины с пронзительными зелеными глазами вряд ли стоит воспринимать, как комплимент. Я не улыбаюсь, не благодарю, не киваю даже.
Где-то там — сбоку, со вздохом меняет позу молчаливая Кристина. Я чувствую щекой взгляд Славы.
— Я вас помню, — но не поворачиваю голову, а продолжаю смотреть на Салманова. Мне кажется, он мне до конца не верит. И так же кажется, что убедить его важно.
Своим утверждением не удивляю.
— И я вас помню, Юля.
— Это, наверное, скорее плохо, чем хорошо… — Вот теперь-то он уже усмехается. А я этому вроде как беспричинно радуюсь.
Взгляд мужчины становится не таким монолитным. Он вздыхает и смотрит на Славу:
— Вот таких, Слав, и вербуют. Смотришь и в жизни не поверишь… — Потом взгляд возвращается ко мне. — На самом деле, это очень хорошо, Юля. Вы на нас всех произвели очень сильной впечатление.
Это… Похвала? Прикусываю уголки приподнявшихся губ и киваю.
На самом деле, я не вижу особого подвига в собственных действиях, но отмахиваться не стану.
Сбоку снова фыркают. Я уже даже не сомневаюсь, кто это делает.
— Айдар, говори за себя, хорошо? — Кристина тянется за бутылкой с газированной водой. Открывает и наливает в стакан. Обводит взглядом присутствующих и с явной претензией спрашивает: — Мы сегодня будем что-то важное обсуждать или только хвалить Юлию? Извините, но у меня много дел, я ценю свое время…
— Напомни, пожалуйста, а кто тебя здесь держит? — Вопрос задает Слава. Они снова пересекаются взглядами. До меня доходит и поднимает волоски на руках волна мужского раздражения.
Я смотрю на своего судью по-новому. Ревную все так же, а может быть даже сильнее. Кто она? И почему так сильно его задевает.
Правда и он ее тоже сильно — девушка сжимает губы и долго смотрит в глаза.
— Мне не сложно ничего тебе напомнить, Слав. Обращайся. У моего отца много дел. Он не может гонять к тебе каждый раз, когда присралось поболтать.
Я уверена, что это явная манипуляция. Слава реагирует на нее снисходительной усмешкой.
Мой взгляд спускается вниз. Я вижу, как с нажимом водит большим пальцем по подушечкам остальных. Бесится. Бесится и держится. Почему?
— Он мог бы поручить это своему заму. С ним твой отец знаком даже больше, чем с тобой. И вздохов было бы меньше. А дела…
— Ты хочешь, чтобы я ушла?
В комнате становится тихо. Мне — до жуткого неловко.
Я хочу, чтобы ты ушла, кем бы ни была.
Продолжаю смотреть, как Тарнавский концентрирует свои эмоции на действиях руки. Сжимает сильно в кулак. Разжимает.
— Нет. Я хочу, чтобы ты помогала в процессе, а не усложняла его своим характером. Отец не просто так попросил тебя присутствовать, Кристина. Правда же? Это нужно всем. И вашей семье чуть ли не в первую очередь.
Его спокойная речь действует намного лучше, чем истеричные вбросы Кристины. Это понимают все. Она тоже.
Смотрит на моего судьи, выжигая мою грудную клетку ревностью, но с места не двигается.
Маленькая стычка заканчивается закономерно: она со вздохом тянется за своей водой и жадно пьет.
Тарнавский сглатывает.
Я слышу тихое:
— Вот и отлично.
А дальше они возвращаются к обсуждению своего дальнейшего плана. Или, кажется, уже нашего.
* * *
Встреча затягивается на несколько часов. Она, наверное, получилась продуктивной, но в полной мере оценить этого я не могу. Половины не поняла. Почти ничего не запомнила. Расслабилась, если честно.
Раньше думать приходилось самой, теперь я полагаюсь на Славу.
Но из-за переизбытка чувств и информации голова все равно разболелась.
Я все это время просидела. Из телодвижений — только за водой тянулась. А вот остальные участники и общались активно, и передвигались.
Кристина, к сожалению, отключила свою токсичность ненадолго, но и предложение на выход ей никто не повторял.
А я смогла обрисовать для себя пусть очень условную, но схему, кто здесь кто.
Кто-то
