быть не могло, потому что я впервые слышала в голосе недовысочества что-то похожее на сопереживание и искреннюю просьбу.
— А без меня никак нельзя? — шмыгнула я носом, ну, не готова я была так скоро иметь дело еще с одним трупом.
— Каро… — вздохнул он, — если бы можно было, меня бы здесь не было. В вечернем дозоре — отличные специалисты, но никто из них не сможет оценить общую картину повреждений. Ты видела то, как были повреждены внутренние органы и кости Этьена…, а значит, сможешь сравнить…. Ты же говорила, что хочешь помочь…
— Хочу, — кивнула я, — дай мне десять минут…
* * *
Как только мы вышли из женского общежития, Эрик схватил меня за руку и не пошел, а просто понесся. Причем несся он так, что у меня просто дыхания не хватило бы, чтобы одновременно бежать за ним и задавать ему вопросы о том, а почему собственно мы так бежим. На улице хозяйничала ранняя осень, и хотя днем все еще было очень жарко, раннее утро уже радовало прохладой. Вот и сейчас утренний воздух не только приятно бодрил в практически сомнамбулическом состоянии меня, но не позволял совсем упариться от быстрого бега.
В Эльдоре всегда была затяжная теплая осень, неожиданно, обычно в течение нескольких дней переходящая в короткую, не более трех декад зиму, а затем также неожиданно зима переходила в затяжную весну. Лето у нас было не особо жарким и, как и зима, коротким.
За воротами студенческого городка нас ожидала повозка, запряженная кентавром, очевидно, работающим то ли на Эрика, то ли на Дозор, потому что, когда мы в нее сели, наш возница даже не поинтересовался куда нам, а просто сразу рванул с места и понесся с бешенной скоростью по улицам города. Благо утро было раннее, и поэтому улицы были практически пустыми. Если вы думаете, что вот сейчас как раз и было самое время уточнить, а куда и зачем вы все-таки так спешим, то вы ошибаетесь. Все на что я была способна — это молиться, чтобы передняя стенка повозки оказалась достаточно крепкой, и я не вылетела вместе с ней из открытой повозки, потому что на мое тело бесконечно подбрасывало так, как будто бы у меня вместо того места, на котором сидят, был чрезвычайно прыгучий мячик. Тормозили мы, разумеется, все также экстремально и, если бы не Эрик, который словил меня за талию, и тем самым не позволил мне вылететь вперед носом из повозки, я бы точно узнала, как это пропахать носом мостовую.
— Извини, — буркнул он, после чего снова схватив меня за руку и потянув по закоулкам и переулкам, даже соизволил объясниться, — через двадцать минут на дежурство заступает утренний дозор, а мне нужно, чтобы это дело осталось под юрисдикцией вечернего.
По-видимому, мы были в одном из районов, в которых проживали в основном тролли, орки и огры, потому, что нам без конца попадались на пути представители этой расы. Разумеется, если бы я бежала одна, то я бы обязательно обошла их стороной, потому что, тролли, орки и огры по-прежнему, не смотря на то, что война осталась в далеком прошлом, пользовались заслуженно дурной славой. Жестокие, агрессивные, воспитанные по законам улиц, презирающие другие расы, за то, что те вкалывают с утра до вечера за честные гроши. Большинство преступных группировок империи состояли именно из представителей этих рас, и хотя их ловили, судили и пачками садили в тюрьмы, не становилось меньше не их, не преступности. Однако, нас они хотя и провожали задумчивыми взглядами, но даже не пытались задержать, что было странно…, очень странно.
— Эрик, наконец-то! — встретил нас уставшего вида хорошо одетый мужчина, по-видимому, это был кто-то из высших чинов Дозора. — У нас пятнадцать минут, чтобы об этом теле не узнал утренний Дозор, а значит и пресса.
— Итак, Каро, что скажешь? — не дав мне даже и минуты на то, чтобы отдышаться и еще хотя бы минуты, чтобы собраться с мыслями, потребовал ответа недовысочество.
— Пока ничего… — огрызнулась я, — сначала я в себя приду, а потом может быть что-то и увижу!
— Ты же слышала, что у нас нет времени! — огрызнулся он в ответ.
— Я могу прикоснуться к нему? — попросила я разрешения прикоснуться к телу, хотя понятное дело совсем не горела желанием это делать. Просто дело в том, что о том, что змей-убийца был тот же, я уже знала, но мне нужно было проверить и кое-что другое.
— Эрик! Дай девушке отдышаться, осмотреться и собраться с мыслями! — тормознул его мужчина.
— Но пап!
— Вы отец Этьена? — догадалась я.
— Да, — мрачно кивнул он. — Что скажите Каро? Это тот же змей? И можем ли мы уже отправить тело в морг?
— Да. Можете, — кивнула я. Два дозорных тут же подошли за телом. — И это тот же змей… — пришлось сказать правду мне, хотя я готова была дать голову на отсечение, что Этьен был убит не серийным убийцей, а наемным, — но… — но кто станет слушать мои конспирационные предположения? И я, тяжело вздохнув, замолчала.
— Что «но»… Каро? — не дал мне отмолчаться императорский отпрыск.
— Это тот же змей, но есть разница в настроении убивавшего… — начала объяснять я.
— В настроении?! — отчим и пасынок задали этот вопрос мне вместе. И надо отметить, что в их вопросе-восклицании была гораздо больше скепсиса, чем вопроса.
— Энергии чувств и эмоций они быстро распадаются только в воздухе, предметы же и особенно, мертвые тела, хранят их в себе практически вечно… — пришлось начать мне издалека…
— Это я знаю, — кивнул отец Этьена, — то есть, вы еще и ясновидящая и эмпат, Каро?
— Скорее ясночувствующая…, я ощущаю чувства и эмоции предметов и людей, только если прикасаюсь к ним, но определенно точно я ничего не вижу при этом, ну кроме того, что могу видеть предметы насквозь …
— Каро, а вы не против тестирования? — спросил меня отец Этьена. — Потому что я должен знать, что могу вам абсолютно доверять, прежде чем доверюсь вашим словам…
— Прошу прощения, мистер… э-э-э-э… отец Этьена, раз уж вы знаете моё имя, могу ли и я узнать ваше?
— Ох, да, извините. Все время забываю, что молодежь больше не интересуется политикой, — усмехнулся он. — Я — Верилий фон Ричмонд, герцог Саргадский, министр тайных дел Империи. — Здесь он несколько покривил душой, потому что министр тайных дел в нашей Империи был фигурой совершенно не публичной, так что в лицо его знали только избранные, доверенные лица, в которые, по-видимому, совершенно случайно попала и я. И
