— Какого дьявола?!
Удар дубинки оказался настолько сильным, что рука моя беспомощно повисла.
Тут кто-то толкнул меня, и я, неловко сопротивляясь, завалился на бок. Совершенно неожиданное нападение! Начав отчаянно брыкаться, я саданул кому-то по ноге и с удовольствием услышал последовавшее за этим завывание. Откатившись в сторону, я схватился за то, что попало под руку. Это оказалась мужская лодыжка, и я с силой рванул ее на себя. Незваный гость свалился на пол рядом со мной.
— Merde,[9]— взревел он.
Сцепившись с неизвестным противником, я попытался достать из ножен свою шпагу, но получил удар кулаком по лицу. Я ожидал какого-то выпада от моего соперника, однако его не последовало. Зато чья-то рука схватила меня за горло.
— А не успел ли он его сбагрить? — предположил другой голос.
Интересно, сколько же их там?
Под руку мне попалось плечо, и, нащупав воротник, я умудрился съездить кому-то по уху. Мой противник снова выругался. После очередного сильного удара его голова «поцеловалась» с полом. Беспорядочно молотя ногами, я с грохотом перевернул стул.
— Месье Гейдж! — донесся крик с нижнего этажа. — Что вы там делаете с моей мебелью?
Это кричала моя домовладелица, мадам Дюррел.
— На помощь! — крикнул я, вернее просипел, задохнувшись от боли. Потом перекатился на спину и, высвободив ножны на боку, начал вытаскивать шпагу. — Караул, грабят!
— Да помоги же мне, ради Христа! — заорал мой противник своему подельнику.
— Я пытаюсь попасть ему по голове. Мы же не можем убить его, пока не найдем…
Тут им, видимо, удалось оглушить меня, и все погрузилось во мрак.
* * *
Придя в себя, я с трудом осознал, что лежу, уткнувшись носом в пол. Склонившаяся надо мной мадам Дюррел обследовала меня, как покойника. Когда хозяйка перевернула меня и я открыл глаза, она в испуге отпрянула.
— Так это вы!
— Oui,[10]это я, — простонал я, ничего толком не соображая.
— Поглядите, какой бардак вы тут устроили! Странно, что вы еще живы, я уж думала, что вам конец.
Почему она кудахчет тут надо мной? Ее огненно-рыжая шевелюра, всегда вызывавшая у меня чувство тревоги, сейчас окутала мое лицо жестким облаком, подобным вырвавшимся из сломанных часов пружинам. Неужели опять пора платить за квартиру? Я постоянно путался в числах из-за введения нового календаря.
И тогда вдруг я вспомнил о нападении.
— Они сказали, что не собираются убивать меня.
— Как вы посмели пригласить сюда этих ужасных бандитов? Неужели вы считаете, что можете устраивать здесь, в Париже, такие же дикие оргии, как у себя в Америке? Вы заплатите мне за ремонт все до последнего су!
Я с трудом попытался приподняться.
— А разве что-то сломали?
— В комнате полный бардак, сломали даже мою шикарную кровать! А вы хоть представляете, сколько стоит в наши дни работа хорошего мастера?
Тут в моем помутненном сознании стали всплывать воспоминания о драке.
— Мадам, я пострадал еще больше вас.
Моя шпага исчезла вместе с грабителями. Может, и к лучшему, поскольку проку от нее особого не было, она скорее придавала мне геройский вид: я не привык пользоваться таким оружием, и оно в основном лишь досаждало мне, елозя на боку. Когда был выбор, я обычно полагался на длинноствольную винтовку или алгонкинский[11]томагавк. Этот топорик мне удалось освоить во время занятий меховым промыслом, научившись у индейцев и коммивояжеров использовать его в качестве оружия, ножа для снятия скальпов, молотка, колуна, бритвы и ножниц. Я не понимал, как европейцы умудряются обходиться без него.
— Когда я постучала в дверь, ваши приятели заявили, что, наигравшись с какой-то шлюхой, вы напились до умопомрачения! И пребывали в совершенно неуправляемом буйстве.
— Мадам Дюррел, это были воры, а не приятели.
Я окинул взглядом комнату. Через распахнутые ставни внутрь проникал яркий утренний свет, а мое жилье выглядело так, словно подверглось артиллерийскому обстрелу. Ящики комодов вывернуты, и все их содержимое раскидано по полу. Бельевой шкаф лежит на боку. Моя шикарная перина вспорота, и перья еще летают в воздухе. Книжный шкаф опрокинут, и вся маленькая библиотека разбросана. Из пустотелого томика ньютоновского трактата по оптике, подаренного мне когда-то Франклином — естественно, он не рассчитывал, что я буду читать эту ересь, — бесследно исчез мой крупный денежный выигрыш, а рубашка на мне распорота до пупка. Понятно, что ее разорвали не для того, чтобы полюбоваться моим торсом.
— Ко мне вторглись грабители.
— Грабители? Они заявили, что вы пригласили их в гости.
— Кто они?
— Какие-то солдаты, бандиты или бродяги… в плащах с капюшонами и грубых башмаках. Они твердили о каком-то карточном выигрыше, заверив меня, что вы сможете компенсировать ущерб.
— Мадам, меня едва не убили. Я пришел домой лишь под утро, на меня тут же набросились грабители и избили до потери сознания. Хотя непонятно, что у меня можно украсть.
Я глянул на обшивку стены и увидел, что она оторвана. Сохранилось ли спрятанное там ружье? Потом мой блуждающий взгляд переместился к ночному горшку, от которого, как прежде, исходила вонь. Отлично.
— Вот уж действительно непонятно, чего ради воры забрались к такому потрепанному скитальцу, как вы! — Хозяйка скептически глянула на меня. — Вы же американец. А всем известно, что у вашей братии сроду не водилось деньжат.
Я поднял табурет и тяжело опустился на него. Она была права. Любой соседский лавочник сообщил бы грабителям, что я задолжал всему кварталу. Должно быть, они прознали о моем выигрыше, включая медальон. До очередной игры я мог бы считаться богачом. Наверное, кто-то из завсегдатаев тайно проследил за мной, зная, что я вскоре отправлюсь к Минетте. Капитан или Силано? И я застал их тут, вернувшись под утро. Или они дожидались меня, не найдя желаемого. Но кто же знал о моих амурных планах? Во-первых, Минетта. Как-то чересчур пылко она встретила меня. Неужели вошла в сговор с какими-то мерзавцами? Подобные коварные приемы были в ходу у проституток.
— Мадам, я оплачу весь ремонт.
— Хотела бы я посмотреть, месье, есть ли у вас на него средства.
— И я тоже хотел бы, — сказал я, неуверенно вставая на ноги.
— Вы должны все рассказать в полиции!
— Я смогу больше им рассказать, переговорив сначала кое с кем.
— И с кем же?
