Мишель вернулся к каравану и снова поехал впереди. Теперь все его мысли были устремлены к Блистательной — непревзойденной храмовой танцовщице южной части Индии. Хирал танцевала для Шивы с десятилетнего возраста, и люди говорили, что великий бог, несомненно, благоволит ей.
Мишель выходил из себя, вспоминая о том, что Хирал продолжает заниматься ритуальной проституцией, таким образом зарабатывая на содержание храма — прихожане щедро платили ей за услуги. Она пообещала оставить это занятие, если Мишель откажется от своих опасных походов. И он уже готов был исполнить ее требование. Двигаясь вперед по пыльной дороге, он представлял их с Хирал свадьбу.
Да, он женится на ней, похитит ее у Шивы. Скоро, скоро Хирал будет танцевать лишь для него одного…
Глава 5
Амия плакала, и вместе с ней плакали ее сестры, тети и двоюродные сестры. Только одна женщина их семейства оставалась невозмутимой — Витра, жена старшего брата Амии Пайода.
Витра не решалась открыто показывать свою радость. Но именно радость читалась на ее лице с грубыми чертами, радость светилась в прикрытых тяжелыми веками жадно бегающих глазах. Про себя она возносила хвалу обычаю, согласно которому ее свекровь была приговорена к смерти. В соответствии с древним ритуалом Шарви предстояло сгореть на погребальном костре, и никто из Мадхавов не решится нарушить тысячелетние традиции.
Днем раньше Пайод, новый глава семьи, имел долгую беседу с брахманами. Был момент, когда Витра испугалась, что священнослужители не захотят сжигать вдову, поскольку
англичане и индийцы прогрессивных взглядов угрожали смертью через повешенье всем, кто «совершает варварские ритуалы». Но до сих пор эти угрозы никто не выполнял, поэтому жрецы Аунраи, не боясь никого и ничего, дали Пай–оду разрешение провести обряд.
Витра не спала всю ночь. Она бродила по дому, в котором через несколько часов станет полноправной хозяйкой.
Погребальный костер сложили на берегу Ганги, в нескольких километрах от деревни. Впечатляющего вида процессия, состоящая из членов семьи умершего и жителей деревни, двинулась к реке. Каждый нараспев произносил слова молитвы. Многие пришли проводить покойного в последний путь. Анупама Мадхава уважали и любили, да и мастером он был отличным — его вазами, горшками и прочей кухонной утварью из обожженной глины пользовались все местные жители. Вдобавок он считался набожным человеком и заботливым отцом семейства.
Шарви в красивом, красном с серебристой отделкой, сари шла за телом супруга, опираясь на руку Пайода. Следом за ними шествовали остальные сыновья, дочери и три невестки, в числе которых была и Витра. Амия спиной ощущала злой взгляд старшей невестки. Девочка боялась даже подумать о том, что ее ждет. Три–Глаза тоже была здесь, но держалась в стороне от процессии. Жители деревни старались не приближаться к ней. Устремив взгляд на Гангу, она брела, утапливая в грязь свой посох.
Шли медленно. Грязь местами доходила людям до колен, замедляя движение, но дождь давно закончился. Муссон собирался с силами: новая буря могла разразиться уже после полудня. И женщины, и мужчины несли на плечах и головах вязанки хвороста. Подойдя к костру, сложенному из пней и бревен, они, направляемые жрецами, сложили свою ношу, куда им было сказано.
Сердце маленькой Амии застучало с неистовой силой, а горло сжалось так, что она едва могла дышать. Как ей хоте-
лось обнять мать и прижаться к ней креп ко–крепко! Но представителям низших каст было запрещено выражать нежность и привязанность жестами и прикосновениями.
Поглощенная своими переживаниями, Амия не услышала, как к ней приблизилась Три–Глаза, поэтому вздрогнула, когда знахарка положила руку ей на плечо.
— Твоя мать быстро возродится в новом теле, и жизнь ее будет счастливой, — сказала старуха.
Но Амия не разделяла ее уверенности.
— А если она родится собакой? Или змеей?
Амия шмыгнула носом — слезы снова подступили к глазам.
— Змеей или собакой в новой жизни станет тот, кто в этой жизни много грешил — предавал супруга, не почитал богов…
— Но ведь она еще не умерла! Спаси мою мать, ты ведь можешь!
— Нет. Ты ошибаешься, это мне не по силам. Такова ее судьба.
— Ненавижу тебя, ненавижу!
Амия отшатнулась от Три–Глаза.
— Но так будет не всегда. Когда прах твоих родителей унесут воды Ганги, когда о них начнут понемногу забывать, ты сама придешь ко мне.
— Ни за что!
— Ты придешь. Так предначертано судьбой.
Собравшиеся боязливо поглядывали на колдунью. Маленькую девочку, мечущуюся у костра, они, в отличие от Три–Глаза, жалели. Амия пыталась подойти к матери, но ее дяди раз за разом отталкивали ее.
— Стой там, где велено! — приказал ей один из них.
И девочка застыла на месте, слушая, как мать повторяет «Нет! Нет! Нет!», в то время как сыновья укладывали труп Анупама в центре костра.
Шарви не хотела следовать за мужем. Она помнила, как в языках пламени извивалась от боли ее мать, как превращалось в пепел тело тети, как легким дымком унеслась в небо
подруга. Их крики звучали у нее в голове. Скольких до них и после них приговорили к ужасной смерти в безумии религиозного фанатизма! И вот чьи–то руки схватили ее и понесли…
Амия видела, как братья возводят мать на вершину кучи из дров и хвороста. Слышала, как брахман приказывает бедной женщине вести себя достойно. Шарви на мгновение бессильно повисла на руках сыновей, но потом резким движением высвободилась и спрыгнула на землю. Но там она наткнулась на стену враждебности. Чужие руки схватили ее и швырнули назад. В одно мгновение от Шарви отказались все родственники и друзья. Все желали, чтобы она умерла. Вдовам не было места в Аунраи. Потеряв мужа, женщина становилась парией, к ней относились даже хуже, чем к неприкасаемым. Она была вынуждена брить голову, носить нищенские лохмотья, питаться отбросами и жить, как животное. Нет, жители Аунраи не потерпят такого позора! Шарви должна обратиться в пепел!
— Мама! Мама! Идем со мной! — кричала Амия, пытаясь добраться до матери и схватить ее за руку.
Она отважно сражалась, кусая и царапая мучителей своей матери. Она уже видела, как вырывает мать из рук палачей и они вместе бегут к лодкам, стоящим у причала на реке. Видела, как они плывут в Варанаси. Они спрячутся в большом городе, там их никто не найдет…
Девочка закричала от боли — кто–то схватил ее за волосы и потащил назад, оторвав от матери. С ненавистью и страхом она узнала лицо своей мучительницы.
— Ах ты маленькая дрянь! — орала Витра, дергая ее за волосы.
Ей явно доставляло удовольствие причинять Амии боль. Витра ногой ударила девочку в живот и отпустила ее. Помертвев, не дыша, Амия упала на колени в грязь. Вдову, к огромному облегчению Витры, вернули на костер, где лежало уже начавшее разлагаться тело Анупама. Жрец бога Вишну связал
