Эмпатия? Человечность? Сострадание? Знакомые слова, но смысла в них более я не улавливаю. Не после месяцев одиночества в длинных пеших переходах, плавания в тьме проржавевшей посудины и путешествия по осенним болотам с дегустацией сырого мяса разных сортов.
Некоторые трупы еще дышали и стонали, но пятка, несмотря на то что я ей раньше пренебрегал как инструментом, оказалась универсальным ускорителем процесса. Отметив мимоходом, что летальность огнестрельного оружия в моих руках раньше была куда выше, я диагностировал проблему, оказавшуюся не во мне, а в пистолете, из которого стрелял. Калибр оказался мелковат, да и пороха в патроны явно не досыпали. Хотя что я могу знать, раз разгуливал раньше не просто с хорошим оружием, а с «личными» шедеврами, выполненными руками одного из лучших ремесленников?
Процесс освобождения трупов от имущества шёл быстро, но слегка нервозно, по причине того, что я параллельно пытался понять, как мне приватизировать взволнованно фыркающих лошадей. Сегодня с неба ничего не лилось, каких-либо прудов или рек поблизости не наблюдалось, а на мне самом была толстая корка из грязи, пота и чужой крови в разных стадиях засыхания. Вылезший из травы Волди демонстративно сел с подветренной стороны, что еще сильнее укрепило меня в желании решить эту загадку. Четыре лошади и пятая, обреченная стать жареным мясом, привлекали моё внимание не меньше, чем ножи, пистолеты, ружья и патронташи покойных бандитов.
Отыскав у одного замотанную в тряпицу засохшую лепешку, я впился зубами в плохо пропеченное тесто, захлебываясь слюной. Божественно!
Со стороны, я, наверное, напоминал какого-то дикаря. Странное сумасшедшее чудовище в лохмотьях, жрущее хлеб и обыскивающее покойников. Может быть, даже покруче, потому как вышедший из-за дальнего бока кареты благообразный седовласый орк весьма худого вида подавился при виде меня криком, вскидывая длинное красивое ружье. Наверное, мне стоило сначала разглядеть криво сидящее у него на носу пенсне, возраст и дрожащие руки, но рефлексы оказались сильнее. Двигаясь в разы быстрее, чем старик, я навёл на него пистолет, успев неплохо прицелиться, а затем нажал спусковой крючок.
Негромко кашлянуло оружие, длинные волосы старика, обрамлявшие небольшую лысину, дёрнулись назад как от порыва ветра и он, украсив стенку кареты брызгами крови и собственных мозгов, мешком повалился набок. Да уж, идеальный выстрел. Наверное, стоит порадоваться, что «вшитые» в моё тело особенности, такие как «мастер огнестрельного боя», по-прежнему работают.
Две хоть и крупные, но истекающие вязким серым флёром ужаса фигуры, прячущиеся за каретой, вряд ли опасны. Можно возвращаться к сбору трофеев.
— Энкса убили! Демоны! — внезапно раздался чуть подрагивающий мужской возглас, — Не стреляйте! Не стреляйте! Мы сдаёмся!
— Выйдите из-за кареты с поднятыми вверх руками! — крикнул я, вновь с досадой отрываясь от лицезрения полураздетых трупов, — Тогда никто не пострадает!
— Мы выходим! Выходим! Не стреляйте! — ответил мне тот же испуганный голос.
Наверное, будь я в своем нормальном состоянии, то не смог бы сдержать смех, когда мне на глаза вышли два крупных, высоких, прекрасно и со вкусом одетых… орка с поднятыми руками. Зеленокожие и черноволосые красавцы среднего возраста в опрятных, чистых и дорогих костюмах, определенно стоящих больше, чем вся эта карета со всеми лошадьми. Да и шмотки бандюг добавить можно, тогда, при наличии удачи, может бы и хватило денег пошить один из таких костюмов… на меня. Отвлекшись от материалистичных рассуждений, я удивился второй раз — оба здоровяка были очень похожи друг на друга. Родственники?
— Мы готовы выслушать ваши требования! — выкрикнул один из них, а затем, когда у него всё-таки получилось разглядеть меня на фоне лежбища тел, непроизвольно выкрикнул с нескрываемым ужасом, — Должник?!
— Нет! Я гном с Эласты! — крикнул в ответ я, держа пистолет дулом в землю, — Господа! Давайте оставим вопрос о моей расовой принадлежности на потом и вернемся к требованиям! Уверяю, они вам понравятся!
Задравшие руки орки молча переглянулись.
— Чего вы хотите? — подал голос второй из зеленокожих, — Денег? Сколько?
— Я хочу, чтобы вы мне не препятствовали собрать трофеи вот с этих тел, — обвёл я дулом пистолета бывших бандитов, — А заодно претендую на их лошадей. В остальном мне от вас ничего не нужно! Не угрожайте мне оружием и всё будет в порядке!
Настолько удивленных орков видеть мне еще не доводилось. Вообще, с представителями этой расы особо общаться еще не доводилось, если не считать кратких бесед с одной могущественной матроной в летах, но у меня в подчинении были когда-то два неживых орка, ничем от людей и гномов не отличавшихся. Эти же друг на друга пялились так, как будто узнали, что я их третий, давным-давно потерянный брат, который слегка не удался ростом.
Потеряв интерес к оркам, я вернулся к мародёрству. Они оба излучали почти одинаковое количество страха, которое, хоть и сильно поуменьшившись от моих откровений, по-прежнему вселяло в меня уверенность, что эти двое глупости делать не будут. Правда, мелькнуло пара всполохов красного цвета, отображающего агрессию, когда глаза обоих господ оглядели застреленного мной старика, но эти эмоции были слишком слабы, чтобы оформиться в действие, связанное с риском для их зеленых задниц. Видимо, это был их слуга.
Шесть ружей отвратного качества и состояния. Неизвестно как они еще способны стрелять — ржавчина, потёки, стволы чистили нерегулярно и не тщательно. Мусор. Пистолеты в чуть лучшем состоянии, только из-за того, что использовали их, судя по всему, куда реже ружей. Правда, тоже старьё, заляпанное грязью и жиром. Ножи были наполовину сточенным дерьмом из паршивой стали, буквально орущим о том, что их месяцами используют лишь для еды. Одежда и обувь грязные, засаленные, протертые и зловонные. Слежавшаяся соль в кисетах, латанные ремни, стоптанная обувь, которую я ранее, в нормальной жизни, постыдился бы выбрасывать при свидетелях.
Как же я сейчас всему этому был рад!
Грязь, лужи, холод и полнейшее непонимание, куда нужно идти — очень гремучий коктейль. Если к нему еще добавить «веселый» факт, что каждое встреченное разумное существо при моем появлении перед глазами хватается за оружие, то краски жизни становятся весьма мрачными.
— Это вы всех убили? — вопрос держащегося на почтительном расстоянии нарядного орка меня слегка выбил из колеи. Ну, допустим, я знаю, что в траве сидит Волди. Только здесь же больше никого нет?
— Я.
— И вы не собираетесь грабить нас с братом?
— Нет. Ни грабить, ни убивать, ни задерживать, — занудно уточнил я, прикидывая, выдержит ли уже порядком обветшавший баул всё это новое богатство, — Правда, если вы, уважаемые, мне подскажете, в какой стороне я могу найти город, в котором не стреляют сразу в слегка отличающегося от других гнома, то я буду вам очень признателен.
Ответа на действительно волнующий меня вопрос получено не было, зато оба брата-акробата существенно оживились, потеряв львиную долю трусости. В моей безобидности их убедили не сколько слова, сколько то, что к старику, потерявшему мозги, но оставшемуся в отличном костюме и при ружье, я приближаться не собирался. «Нетерпимость законника» работала из рук вон странно, всячески мне намекая, что вот этот мертвый тип путешествовал с зеленокожими братьями, а следовательно, хоть и подпадает под статью «застрелить в процессе самообороны», но вот под ограбление тела? Нет. Категорически.
