домом.
— О, вы уже устроились? — прозвучал из комнаты низкий бархатный баритон. Хизер вздрогнула.
— Какого дьявола?
Раз уж незнакомец не счел нужным постучать в дверь — она тоже не собиралась демонстрировать избыточную вежливость.
Хизер вышла из ванной, с изумлением уставившись на незваного гостя. Невысокий лысоватый мужчина в нежно-лазоревых бархатных штанах стоял посреди комнаты, с одобрением оглядываясь.
— О, простите. Я вас, наверное, напугал… Очень сожалею, — на лице у мужчины не отразилось ни грана сожаления.
— Не стоит, — изобразила сладенькую улыбочку Хизер. — Если бы я испугалась — просто выстрелила бы через дверь.
Она продемонстрировала гостю карманный огневой жезл, изящный и тонкий, как серебряный мундштук. Брови мужчины поползли вверх.
— Вы что же, с оружием в ванную комнату ходите?
— Никогда не знаешь, что может понадобиться скромной девушке. Губная помада у меня тоже есть! — пошарив в кармане, Хизер предъявила крохотную, как монетка, баночку. — Кто вы такой и чего хотите?
Несколько секунд мужчина смотрел на нее, растерянно нахмурившись, потом вдруг улыбнулся и тряхнул головой.
— Ах да, мы же не представлены. Прошу прощения за излишнюю вольность, но я внимательно прочитал ваши рекомендации — вот и возникло ощущение, что мы давно знакомы.
— Значит, вы — господин Вильсон, ректор академии Святого Георга, — сообразила наконец-то Хизер.
— Именно! — поощряюще-одобрительно улыбнулся ей Вильсон. — Джозеф Эбенезер Вильсон к вашим услугам. Если возникнут какие-то затруднения — сразу же обращайтесь ко мне. Я никогда не отказываю в помощи женщинам. Особенно таким привлекательным… — улыбка Вильсона стала липкой, как патока. — Как вам комната?
— Замечательно. Очень уютная. И прислуга у вас исключительно расторопная и заботливая, — на всякий случай похвалила слуг Хизер. Вреда добрые слова точно не принесут, а вот пользу — могут.
— О да. Я внимательно слежу за дисциплиной. Если работник хочет состоять в штате академии Святого Георга, он должен проявлять любезность, предупредительность и тщание, — Вильсон выпрямился так гордо, словно Хизер похвалила его, а не кухарку и горничную, и внимательно оглядел комнату. — Я вижу, вы успели уже обустроиться. Даже игрушку с собой привезли! Плюшевый мишка! Какая прелесть! — Вильсон одобрительно кивнул на Безголового Тедди. — Я, признаться, немного боялся, что вы окажетесь человеком жестким и неуживчивым. Доходили до меня некоторые слухи… Но нет! Слухам верить нельзя! Девушка, которая возит с собой плюшевого мишку… Это так мило!
— Благодарю. Тедди со мной уже много лет. Его общество меня успокаивает, — Хизер подняла медвежонка, нежно прижав к груди. Вильсон расплылся в умиленной улыбке.
— Конечно-конечно! Всем девушкам нравятся игрушки, конфеты и цветы. Не беспокойтесь, я все понимаю! — еще раз оглядев комнату, Вильсон подождал, давая Хизер возможность продолжить разговор. Но она промолчала, и ректор понятливо закивал. — Не буду вам больше мешать. Отдыхайте, набирайтесь сил. А вечером приходите на ужин в столовую — познакомитесь с остальными преподавателями, послушаете разговоры, разберетесь немного, что тут к чему, — Вильсон взялся за ручку двери, еще немного подождал и шагнул за порог. — Всего хорошего. Если вдруг возникнут затруднения — сразу же обращайтесь ко мне. Я обо всем позабочусь.
Дверь наконец-то закрылась. Несколько раз оторопело моргнув, Хизер привычным движением свернула Безголовому Тедди голову, обнажив горлышко бутылки. Горько, свежо и терпко запахло можжевеловыми ягодами. Запрокинув плюшевую задницу медведя к потолку, Хизер отхлебнула джина, поморщилась и шумно вздохнула.
Тедди действительно успокаивал. А уж каким способом — вопрос совершенно излишний.
Ужин для преподавателей накрывали в семь вечера. Когда Хизер вошла в освещенную тусклым светом газовых рожков столовую, девять стульев из десяти уже были заняты. Последнее пустующее место располагалось на самом краю, у окна, в безнадежном удалении от дымящейся супницы. Прюитт, поприветствовав Хизер кивком, виновато пожал плечами.
— Добрый день, — густым контральто провозгласила монументальная брюнетка, сидящая ближе всех к супнице. — Вы, наверное, Хизер Деверли?
Нахмурив густые черные брови, брюнетка окинула ее оценивающим взглядом, словно манекен в витрине.
Видимо, место у супницы было как-то завязано на статус.
А может, его занимал человек с самыми красивыми усами. Кто знает, кто знает…
— Да, именно так, — сухо кивнула Хизер. — Госпожа Деверли, драконоборец Седьмого егерского полка.
— Ох, ну сейчас, очевидно, не драконоборец, — скривилась в милостивой улыбке брюнетка. — Раз уж вы здесь…
— Спорное утверждение. По моему мнению, бывших драконоборцев не существует. Только мертвые, — ответила симметричной улыбкой Хизер. — А вы, простите… Господин Прюитт, не представите мне коллегу?
Недовольная мыслью, что ее нужно кому-то представлять, брюнетка поджала губы. Темный пушок усиков возмущенно встопорщился.
— О да, конечно, — несколько запоздало вскинулся Прюитт. Его бледные впалые щеки уже окрасил предательский алкогольный румянец. — Госпожа Кингдон-Куч, преподаватель анатомии и целительства. Магда — наш ангел-хранитель, надежда болящих и спаситель недужих, — развернувшись к брюнетке, Прюитт попытался отвесить поклон, задел локтем вилку, в последний момент поймал и замер, изумленно уставившись на свою руку. — Ну надо же, получилось!
— Поразительный успех, господин Прюитт, — госпожа Кингдон-Куч поглядела на несчастного Прюитта, как на притаившуюся в салате мокрицу. — Я вижу, вы сегодня демонстрируете чудеса ловкости.
Сидящая по правую руку от брюнетки сухопарая женщина неопределенного возраста хихикнула и тут же склонила голову, словно устыдившись неуместных эмоций. Прюитт недоуменно поглядел на нее, потом на брюнетку и нахмурился.
— Простите?
— Полагаю, госпожа Кингдон-Куч хотела отметить ваши организаторские таланты, — бесхитростно округлила глаза Хизер. — Вы так ловко провернули все на вокзале.
Что именно провернул Прюитт, она понятия не имела — да это, собственно, и не требовалось.
— Ах, вот вы о чем! — вдохновленный похвалой, Прюитт тут же придумал для нее какую-то весомую причину. — Это я могу, это конечно. Если вам будет нужна помощь, обращайтесь!
— Обязательно, — Хизер потянулась за ложкой. Служанка в белом чепце, неподвижно застывшая в углу, тут же отмерла и взялась за половник. По комнате поплыл густой рыбный аромат. Хизер тоскливо опустила глаза в тарелку. Там, в окружении редких кусочков картофеля и моркови, плавал белесый кусок камбалы. Подтверждая худшие подозрения Хизер, Кингдон-Куч брезгливо поводила в супе ложкой, словно вылавливая волос, и сложила полные красные губы в куриную попку. Все остальные последовали ее примеру, дружно выразив лицами разные степени неодобрения. И только подвыпивший Прюитт жизнерадостно набросился на еду,
