– Отец, объясни-ка нам, что это.
Джонатан Роуз собрался с мыслями и начал рассказ, который все с интересом начали слушать.
– В начале июня сорок пятого наша часть охраняла на берегу Рейна лагерь для пленных солдат вермахта. Ко мне обратился немецкий обер-лейтенант. Он был ранен и весьма истощен. Он сказал, что вряд ли долго протянет, и попросил передать вот эти предметы его семье. Вещи, как видите, не представляют никакой ценности, но для близких обер-лейтенанта они, пожалуй, были бы бесценны как память об умершем. Я не испытывал к нему никакой ненависти. Война уже закончилась, и я согласился выполнить его просьбу. К тому моменту, когда я собрался это сделать, оказалось, что местность, указанная в адресе, уже вошла в советскую оккупационную зону… Одним словом, я не смог передать вещи, ведь я был простым сержантом. Не смог я и выбросить эти предметы за ненадобностью. Не знаю, на что я тогда рассчитывал… Я привез медальон и фотографию с собой в Штаты. И все годы меня мучает совесть. На фото жена обер-лейтенанта и его дочь. Возможно, кто-то из них жив. По возрасту это вполне возможно – я-то живу…
– А что стало с обер-лейтенантом? – спросил Джон Ланкастер.
– Он умер уже на следующий день.
– Дед, насколько я понимаю, ты хочешь, чтобы я попробовал выполнить просьбу немца?
– Совершенно верно, Майкл. Я вспомнил об этих вещах и намеренно захватил их с собой.
– Дед, эта местность и сегодня входит в состав ГДР, а туда у меня визы нет.
– Майкл, возможно, это и так, но все же времена меняются, может быть, у тебя что-нибудь получится. Очисти мою совесть… пусть даже через столько лет…
– Я постараюсь, дед. – Внук взял фото и медальон и спрятал их во внутренний карман пиджака.
Вечеринка продолжалась до позднего вечера.
Через несколько дней самолет, в котором летел и Роуз-младший, взял курс на Европу.
6
Майкл Роуз был на седьмом небе от счастья. Презентация романа прошла блестяще. Ему пожимали руку, говорили слова восхищения, издатели и переводчики спешили к нему с заманчивыми предложениями. Он уже позвонил деду в Ричмонд и рассказал о своем успехе. Джонатан Роуз спросил:
– Майкл, ты не забыл о моей просьбе?
– Дед, я помню о ней. Сделаю все от меня зависящее.
– О’кей, Майкл. Желаю тебе удачного завершения дел и до встречи в Америке.
Майкл действительно помнил о задании, полученном от старого Роуза, но еще не представлял, как он с ним справится.
Размышляя на ходу над стоящей перед ним задачей, Майкл направился в ближайший из множества имеющихся на ярмарке буфет, где собирался перекусить. Он сидел за столом и с аппетитом уплетал сэндвичи, когда к нему вдруг подошел высокий улыбающийся джентльмен и на прекрасном английском сказал:
– Мистер Роуз, меня зовут Аксель Бекман. Я переводчик с английского. Вы позволите?
Майкл перестал жевать и жестом пригласил переводчика присесть.
– Я вас слушаю, мистер Бекман.
– Мистер Роуз, мне очень понравилась ваша книга, и я хотел бы перевести ее на немецкий язык. У меня широкие связи в немецких издательствах, и я смог бы там договориться о публикации вашей книги. Мои переводы с английского знает вся Германия, и вы не прогадаете, если заключите контракт со мной.
Майкл еще не имел опыта в сделках подобного рода, и ему было все равно, кто переведет его книгу. Главное, чтобы перевод произведения состоялся. Коли мистер Бекман утверждает, что его работы широко известны, что ж, пусть переводит. Немного подумав, он сказал:
– Мистер Бекман, я думаю, что если немец утверждает, что он профессионал, то так оно и есть. Я доверяюсь вам и готов обсудить условия контракта.
– Отлично, мистер Роуз. Давайте встретимся завтра утром в конференц-зале, скажем… в десять.
– О’кей, мистер Бекман, – сказал Майкл и, вдруг вспомнив, добавил: – Кстати, мистер Бекман, уж коли я так быстро согласился на наше сотрудничество… Не могли бы вы мне оказать одну небольшую услугу?
– Все, что в моих силах, мистер Роуз.
Майкл вытащил из кармана фотографию и обратной стороной, где с трудом читались полузатертые временем буквы, протянул ее переводчику.
– Мистер Бекман, взгляните, пожалуйста, на этот адрес. Насколько я понимаю, это в ГДР…
Бекман прочел, шевеля губами, и ответил:
– Совершенно верно, мистер Роуз. А в чем проблема?
– Я должен кое-что передать одной немецкой семье, включая эту фотографию.
– Вы позволите взглянуть на фото?
– Да, конечно, мистер Бекман. Я могу показать вам и другую вещь. Здесь нет никакой тайны, – сказал Майкл и, выудив из кармана медальон, протянул его переводчику.
Бекман повертел в руке медальон, затем перевернул фотографию и долго смотрел на лица людей, которых – подумал он – уже, возможно, нет в живых. Но он ничего не сказал, а лишь заметил:
– Немецкое качество, мистер Роуз… Столько лет, а качество снимков все еще неплохое, да и медальон неплохо сработан. А почему сами не передадите?
– У меня нет визы в ГДР.
– Не стоит торопиться, мистер Роуз. Вполне возможно, что этих людей давно там нет. Я попробую выяснить по своим каналам, а потом вам сообщу. Я не исключаю, что туда вообще не надо ехать.
– Сколько времени это займет? Ведь я скоро улетаю в Америку.
– Я думаю, что справлюсь с этим делом быстро… тем более что это нужно моему компаньону. – Бекман улыбнулся и, достав из кармана записную книжку, переписал в нее адрес. Затем вернул фотографию Майклу.
– Отлично, мистер Бекман. Итак, завтра в десять.
На следующий день Майкл Роуз и Аксель Бекман подписали контракт, после чего переводчик сказал:
– Мистер Роуз, к вечеру у меня будет информация по интересующему вас вопросу. Давайте встретимся… скажем, в вашем гостиничном номере. Где вы остановились?
Майкл продиктовал адрес и сказал:
– Сегодня в девять вечера, мистер Бекман. Вас устроит?
– Вполне.
…Они сидели в номере Майкла и курили. На столе стояли два бокала с легким вином. Бекман сделал глоток и сказал:
– Я выяснил, мистер Роуз. Все обитатели имения покинули его еще в начале сорок пятого года. Тогда многие бежали с востока Германии на запад, опасаясь наступающих русских. Позже имение было национализировано новыми властями ГДР. Что там сегодня, я не знаю.
– Значит, если кто-то остался в живых, они здесь, в Федеративной Республике… Но как их найти?
Бекман улыбнулся и с видом человека, знающего себе цену, сказал:
