что я сегодня буду отмечать д.р с друзьями, я пошла готовиться к вечеру. Приняла ванну с морской солью, избавилась от растительности в важно-стратегических местах, выщипала брови, намазалась подаренным сестрой кремом, способ использования которого мне с корейского перевела Ира, накрасилась, привела волосы в порядок и стала выбирать, во что б такое нарядиться.
Когда я в нерешительности мялась между черным платьем, которое выгладило так, будто рубашку и юбку пришили вмести, сгладив несхожесть широким поясом, бахромой на груди и сетчастым подъюбником, и синим платьем, с глубоким декольте, расшитым поясом на талии и прямой юбкой выше колен, в комнату вошла Ирка.
- Тут тебе посылка пришла, - произнесла она удивленно.
Ее удивление я поняла, стоило мне взглянуть на посылку в ее руках.
На ней не было обратного адреса, только мой, притом он был не написан, а напечатан.
- Может там бомба? - пошутила я.
- Да кому ты нужна, - хмыкнула сестренка и всунула мне в руки посылку, уходить, правда, не стала, а с ожиданием на меня уставилась.
- Ты не представляешь, сколько людей завидуют моему великолепию, - задрав нос, высокомерно протянула я, вызвав у Ирки ироничный смешок:
- В твоих мечтах. Открывай, давай уже, великолепие, - нетерпеливо добавила она и взглянула на посылку таким взглядом, словно она состояла из шоколада.
Содрав обвертку, я обнаружила обычную серую продолговатую коробку, словно от обуви. Сорвав крышку, я ошарашено глядела, как из нее вылетел серый надувной шарик... затем второй... третий... четвертый... пятый... шестой... Они вылетали из коробки до тех пор, пока не заняли весь потолок в моей комнате, а комната у меня была большая, значит, тут должно было быть не менее тридцати шариков! И они были не просто серого цвета, а именно цвета грозового неба, словно кто-то из фотки сделал шары! От чего казалось, что у меня сорвало крышу (и в прямом, и в переносном смысле), открыв вид на небо моего любимого цвета.
Ирка воскликнула что-то непонятное, скорей всего, на корейском, а потом добавила уже на родном русском:
- Не хрена ж себе!
И я была с ней солидарна.
- Как они там все поместили? - Она вырвала у меня из моих окоченевших рук коробку и заглянула внутрь. - О, смотри! - Ирка вытащила из неизведанных недр розоватый флакон, по-видимому, духов, и открытку с картинкой, опять-таки, серого неба.
Быстро выдернув открытку от любопытного носа Ирки, я открыла ее и уставилась на безжизненные, напечатанные буквы.
"Поздравляю!" - гласили большие буквы, а под ними поменьше: "Если бы я мог, то вручил подарок тебе лично в руки".
...Но у меня не хватило смелости - так и читалось между строк. Но зато было невиданно глупости, раз он решил напомнить о себе через полгода, притом самым романтично-идиотским из всех способов на свете.
Хоть я и поняла, от кого пришла эта посылка еще тогда, когда из нее полезли словно изо рта злые слова во время ссоры, шары, но открытка лишь подтвердила мои опасения.
Ирка, лишившись возможности засунуть нос в открытку, переключилась на флакон. Придирчиво осмотрев, хотя он был без каких-либо этикеток, она нажала на кнопочку и...
Нас обволокло сладким запахов вишни. Он оседал на губах и наполнял рот вкусом переспевших плодов, от чего в нем чувствовалась сладкая горечь.
- Мать честна! - потрясенно выдала Ирка.
Черт! Это подарок явно не рассчитывался для еще кого-то!
- Вот видишь, какая я популярная! - попыталась я свернуть все в шутку. - Смотри, какие мне тайные поклонники дорогущие духи дарят!
- Тайные поклонники? - сестра была явно в замешательстве, а потом злорадно выдала: - Да какие у тебя тайные поклонники? Может, это, вообще, не для тебя, и кто-то на почте что-то напутал!
- Значит, судьба мне подарок решила сделать, - согласила я, а затем выхватила флакон из ее руки, и вытолкала ее из комнаты со словами: - Все, дуй и завидуй в свою комнату!
Ирка попыталась что-то ответить, но я уже закрыла дверь, и только потом опустилась на пол, чувствуя, как дрожит у меня все тело.
- Мудак! - выдала я, со злостью взглянула на открытку и флакон, на шары. - Нет, но какой же он мудак!
Хотелось взять бензин, облить тут все и подпалить, чтоб даже воспоминаний об этом "подарочке" не осталось в моей жизни. Но тут я вспомнила Макса и его стихийно-плаксивую-терапию. Кинув подарки на кровать, я достала тетрадку, ручку, села за стол и записала пляшущие словно черти над котлами с грешниками мысли:
Ни Алекс он, ни Соколов
Похоже, что на все готов.
Хотел в ней силу пробудить,
И часть её из-за любви испить.
И как теперь ей с этим жить?
Конечно надо разлюбить!
Но сердцу трудно приказать,
На помощь лучше свинок звать...
(п: автор стиха - Flor)
Перечитав написанный стих, я протянула:
- Мда... уж. Я даже плаксивый стишок написать не могу!
И тут зазвонил телефон. Взяв трубку, я выслушала металлический голос, который сообщил, что такси приедет через четыре минуты.
Вот черт! Я специально вызвала такси заранее на без пятнадцати восемь, чтоб лишить себя возможности залипнуть куда-нибудь и потом сломя голову собираться. Но из-за этого подарочка, мне все же пришлось со скоростью скоростного поезда скинуть халат, переодеться в подаренный мне комплектик белья, натянуть колготки, которые ни в какую не хотели натягиваться, втиснуться в синее платье, черное болеро и черные туфли на здоровенных шпильках, которые я когда-то купила и до сего момента одевала лишь однажды. На секунду задумавшись, я все же брызнула на шею духи, от чего по ней пробежали мурашки, а рот вновь наполнился горьковато-сладким вкусом. Кинув флакон и телефон в черную сумку, я быстро засунула в уши сережки в виде золотых корон, на руку браслет-цепочку и вышла из комнаты.
По дороге мне попался только Гриша, который удивленно принюхался, придирчиво оглядел меня и выдал:
- А ты неплохо выглядишь.
- О, нет! Ты говоришь мне комплемент? Сегодня, точно, будет конец света! - "испуганно" выдала я, на что сводный брат злорадно добавил:
