из главных тем творчества Бриттена — протест против насилия, войны, утверждение ценности хрупкого и незащищенного человеческого мира. Высшее выражение она получила в «Военном реквиеме» (1961), где наряду с традиционным латинским текстом католической службы использованы пронзительные антивоенные стихи Уилфреда Оуэна. Произведение написано Бриттеном для церемонии освящения кафедрального собора в полностью разрушенном германскими бомбардировками городе Ковентри. В «Реквиеме» композитор использует огромный состав участников: трех солистов, хор мальчиков и смешанный хор, симфонический и камерный оркестры, а также орган.
После войны композитор поселяется в Олдборо, приморском городке на юго-восточном побережье Англии. Перед тем как приняться за создание очередного шедевра, Бриттен подолгу прогуливался здесь на свежем воздухе, вблизи своего дома, чтобы «очистить мысли» и избавиться от всего лишнего, что могло отвлечь от продуктивной работы.
Бриттен широко известен как музыкант-просветитель. Подобно Прокофьеву и Орфу, он создает много музыки для детей и юношества. В его музыкальном спектакле «Давайте делать оперу» (1948) зрители непосредственно участвуют в процессе исполнения. «Вариации и фуга на тему Перселла» написаны как «путеводитель по оркестру для молодежи», знакомящий слушателей с тембрами различных инструментов. К творчеству Перселла, как и вообще к старинной английской музыке, Бриттен обращался неоднократно. Он сделал редакцию его оперы «Дидона и Эней» и других произведений. Бриттену принадлежит также новый вариант «Оперы нищих» Дж. Гея и Дж. Пепуша.
Помимо композиторской деятельности Бриттен выступал как пианист и дирижер, гастролируя в разных странах. Умер композитор 4 декабря 1976 в Олдборо, где он прожил последние свои последние 35 лет. Музыка Бриттена была широко признана еще при жизни композитора. В наше время Бенджамин Бриттен — один из самых исполняемых в мире композиторов двадцатого столетия.
Бриттен в СССР
Бриттен трижды — в 1963, 1964 и 1971 годах — побывал в СССР. Он проявлял большой интерес к русской культуре. Например, он писал: «Моя заветная мечта — создать такую оперную форму, которая была бы эквивалентна чеховским драмам». Во Второй и Третьей сюитах для виолончели соло Бриттен шлет сердечные приветы русской культуре. Музыка Бриттена остается английской до мозга костей, но тем симпатичнее на ней красуется русский узор. Композитор сознательно адресуется и к Шостаковичу, и к Чайковскому, чьи русские песни цитирует в Третьей сюите. Он приводит и молитву «Со святыми упокой», которую Петр Ильич использовал в своей 6-й симфонии.
Особенно близко ему было творчество Дмитрия Шостаковича. Родившись в разных странах, но будучи современниками и почти ровесниками, эти композиторы, каждый по-своему, пережили бурные события ХХ века и выразили в музыке свои переживания.
Они познакомились в сентябре 1960 года и тогда же началась их переписка. А в 1963 в ходе поездки Бриттена в СССР возникло личное общение, полное взаимного уважения и трогательной заботливости.
Бриттен был увлечен музыкой Шостаковича — об этом свидетельствуют записи в его дневнике, письма, высказывания. Например, в 1935 году, после смерти Альбана Берга, композитор в одном из писем задается вопросом, кого же можно сейчас поставить рядом с Бергом. И приходит к выводу: «Шостаковича, наверное». А в восторженном письме Шостаковичу (декабрь 1963 года) он пишет: "Сейчас нет композитора, который оказал бы на меня такое влияние, как вы".
Но одновременно в письме И. Гликману, другу Дмитрия Дмитриевича, Бриттен восклицает: «Этот великий человек получал удовольствие от многих моих сочинений, столь отличных от его собственных, но во многом сходных по целям с его работами, подобно целям великих отцов». Бриттен, конечно, имеет в виду Малера и Мусоргского, Стравинского и Чайковского, Баха, Шуберта, Прокофьева, Берга — тех, кто оказал влияние на стиль обоих композиторов.
Опера Бриттена «Блудный сын» (1968) посвящена Шостаковичу. В свою очередь русский композитор посвятил Бриттену Четырнадцатую симфонию, завершённую весной 1969 года. Симфония эта камерная, написана для сопрано, баса и малого струнного оркестра с ударными. В ней использованы стихи Лорки, Аполлинера, Кюхельбекера и Рильке. Все тексты так или иначе связаны с темой смерти, особенно несправедливой или преждевременной.
Крепкая творческая дружба связывала Бриттена со Святославом Рихтером.
Они не раз совместно предпринимали интересные музыкальные проекты, нередко играли в четыре руки различные произведения. В их числе сочинения Шуберта, Шумана, самого Бриттена (Интродукция и рондо в стиле бурлески). Рихтер также играл фортепианные концерты с оркестром под управлением Бриттена.
Очень дружен был британский композитор с Мстиславом Ростроповичем и Галиной Вишневской. С обоими он нередко выступал в концертах. Одним из самых ярких совместных выступлений Ростроповича и Бриттена были, в частности, «Вариации на тему рококо Чайковского, фрагмент из которых прозвучит сейчас.
Ростроповичу Бенджамин Бриттен посвятил в 1961 году Сонату для виолончели и фортепиано. Соната начинается обращением к зрителю — «Диалогом», в котором местами несмело, местами выспренно обозначаются очертания основной темы. Возможно, в первой части художник фортепианной пастелью и резкой графикой виолончели намекает на Шостаковича, но с большим вкусом, без явных цитат. После «Диалога» идет быстрая часть «Скерцо», партия виолончели в которой прописана в столь любимой Бриттеном технике пиццикато (исполнения щипком). Яркие брызги «Скерцо» неожиданно плавно подбирает «Элегия», в ней виолончелист сжимает подставку на грифе сурдиной, тембр становится задавленным, приглушенным. С «Маршем» из сонаты немедленно исчезают все тени, виолончель звучит бодро, размашисто и исключительно разнообразно. Богатая образность последней части «Perpetuo Mobile» напоминает скорее сценическую музыку Бриттена, дуэль острого драматизма и буйной фантазии.
Результатом одной из поездок в СССР стал цикл песен на слова Пушкина, который композитор создал в 1964 году в Армении и который посвятил Вишневской и Ростроповичу. Для цикла Бриттен выбрал шесть стихотворений Пушкина: Эхо, Я думал, сердце позабыло… Ангел, Соловей и роза, Эпиграмма на Воронцова "Полу-милорд, полу-купец…", "Стихи, сочиненные ночью во время бессонницы".
Питер Пирс в своей книге «Путевые заметки» вспоминает:
«Все в восторге, что Бен пишет что-то на стихи Пушкина! Перед отлетом из Лондона в аэропорту он купил Пушкина с дословным переводом. Прекрасные стихи, многие из которых могут стать текстами романсов, и Бен загорелся идеей переложить их на музыку для Гали [Вишневской].
Вишневская и Ростропович и стали первыми исполнителями цикла. Питер Пирс вспоминал, что в Пушкинском доме в Михайловском они исполняли это сочинение при свечах и, когда замолкли последние слова заключительного романса (в аккомпанементе которого слышится имитация боя часов), старинные часы, сохранившиеся в музее с пушкинских времен, внезапно начали в том же
