стороны. Одна из рабынь посоветовала матери обратиться к Асмодею. В некоторых районах Египта действительно поклонялись змею Асмодею, в честь которого был даже выстроен храм. Кстати, существовало поверье, что змей Асмодей и змий, соблазнивший Еву, – одно и то же существо. Но рабыня поклонялась Асмодею потому, что родом была из Персии, где его издревле знали под именем Аэшма-дэв, он же Заратос, бог войны, похоти и богатства. А евреи его знают как демона Ашмедая, одного из ближайших сподвижников князя тьмы Сатаны. Асмодей – демон воинственный и похотливый.
Рабыня, надоумившая мою мать обратиться к Асмодею за помощью, научила её ритуалу вызова демона. Мать сделала всё, что требовалось, и, не дрогнув при появлении демона, изложила тому свою просьбу, заключавшуюся в том, что она желает зачать от Цезаря. Асмодей согласился, ибо она принесла необходимую жертву и знала его тайное имя. Но демон, вызванный моей отважной матерью, был не так-то прост. И он оскорбился такому отношению к себе. Эти жалкие людишки замахнулись на то, чтобы использовать его в своих примитивных личных целях! Как какого-то мелкого божка! Невероятная наглость, непостижимая!
Дух Асмодея вселился в Цезаря и овладел матерью в ту же ночь. С одной стороны, он выполнил условия договора, но с другой стороны, он её обманул. Или наказал за дерзость - как вам будет угодно. В любом случае, у неё родился сын. Этим сыном был я.
Обо всём этом мне поведал мой воспитатель Родон перед смертью. Я, как и вы сейчас, не был склонен во всё это верить, но два момента убедили меня в правдивости его слов. Во-первых, он – мой воспитатель Родон - знал, что умрёт, а угрожающая близость скорой кончины лишает какой бы то ни было выгоды какую бы то ни было ложь. А во-вторых, наш разговор состоялся уже после того, как меня убили. А меня убили… убили… О, боги, как же давно это было…
- Продолжайте.
- Не терпится знать, что было дальше?
- Ещё бы! Не каждый день такое доводится слышать.
Запись 005
- После убийства Юлия Цезаря некоторые противники Марка Антония смеялись над ним, естественно, не напрямую, а за глаза: «Антоний в наследство от Цезаря получил не только Римскую империю, но и пагубную страсть к этой египетской шлюхе».
И пагубная страсть была. Это правда. Всё меньше он проводил времени в Риме, оставил жену с тремя детьми, забросил дела империи, чем воспользовался другой наследник Цезаря – приёмный сын убитого диктатора Октавиан Август.
Мне нравился Марк Антоний. Конечно, он был малообразован, малость грубоват, но он был настоящим мужчиной и хорошим воином. И он любил мою мать. Это точно. Я знаю. Многие утверждали, что она приворожила его, околдовала… Не знаю насколько такие слухи соответствуют истине, но, в принципе, не исключаю… Всё могло быть. Ведь даже осознав, что вся его жизнь летит в бездну, что она – Клеопатра – погубила его, он – бедняга - оставался с ней и был ей катастрофически предан.
Рядовые солдаты любили его за простоту и остроумие, но в конце жизни он остался один. Таков удел проигравших героев. Его все предали. И друзья, и союзники. Все, кто понимал, что дело проиграно.
При обороне Александрии он своими глазами видел, как весь его флот перешёл на сторону Октавиана. Так же поступили и сухопутные войска. Всё повторилось. Совсем недавно он, устремившись за бежавшей Клеопатрой, бросил на произвол судьбы всю свою армию, теперь остатки его армии бросили на произвол судьбы его самого.
Они оба – мать и Антоний – были, по сути, обречены. Создали шуточный «Союз смертников» и проводили целые дни в мрачных увеселениях и попойках, практически ничего не делая ради исправления своего прискорбного положения. Октавиану они послали письмо, в котором Клеопатра просила оставить царство её детям, а Антоний просил предоставить ему возможность жить как частное лицо где-нибудь в Афинах. Октавиан ничего ему не ответил, а что касается просьбы Клеопатры, то он обещал подумать, но только в том случае, если она выдаст ему Антония, живым или мёртвым – не имеет значения.
После непродолжительных раздумий, а раздумья имели место, Клеопатра была вынуждена ответить категорическим отказом. Самое циничное в этом то, что она всё-таки всерьёз рассматривала предложение беспощадного Октавиана.
Предчувствуя скорый крах и погибель, мать отправила меня в Индию. Меня сопровождал отряд из двенадцати человек, а также мой учитель Родон и мой личный телохранитель, римлянин Корнелий Вар. Последний был бесконечно предан мне и любил меня, как родного сына.
На десятый день пути нас настигла весть о смерти моей матери. Она и Марк Антоний лишили себя жизни. Подробности я узнал позже. Говорят, что дело было так. Когда войско Октавиана, не встретив практически никакого сопротивления, входило в столицу, Клеопатра заперлась в своей собственной усыпальнице, чтобы достойно принять смерть. Антонию, возвращавшемуся с наблюдательного пункта, откуда он видел, как его войска почти без боя переходят на сторону противника, слуги сообщили, что Клеопатра покончила с собой. Ну, вы знаете, наверное. Об этом многие писали.
Не видя никакого смысла жить дальше, Антоний сменил военную форму на парадную и обратился с просьбой к единственному верному человеку, оставшемуся подле него, рабу по имени Эрот. «Ты поможешь умереть своему господину?».
Сдерживая слёзы, раб закивал, затем схватил кинжал и быстрым движением руки вспорол себе живот.
«Ты подал пример, – сказал Антоний. – Порой это лучше всякой помощи».
Он взял меч и шагнул к умирающему, который страдал и корчился от боли.
«Давай хотя бы я помогу тебе», – проговорил Антоний и одним ударом добил умирающего. Потом он попытался убить и себя, но впервые в жизни его рука дрогнула, и он лишь смертельно ранил себя. От болевого шока он потерял сознание, а когда сознание вернулось, у него уже не оставалось сил довершить начатое. Он лежал в луже крови и просил хоть кого-нибудь прийти и помочь ему себя убить. Но слуги и рабы не решались даже подойти к нему. Во всём дворце люди затаились и находились в каком-то оцепенении от его криков и проклятий, которые он изрыгал на головы всех, кто его слышал, но никто не приходил на помощь. Ни одна сволочь! О, люди, люди…
Так продолжалось довольно долго. Наконец к нему явился писец Диомед и сообщил о том, что царица ещё жива и желает его видеть.
«Скорее, скорее, – захрипел Антоний, -
