— Да забудь уже про него! Лян! У меня язык отваливается повторять, что это не он.
— Ну почему?!
— Потому что это не возможно! Ты сама говорила, что на тебя напал по виду беглый зек. Как он может трансформироваться во владельца твоей компании? Либо чудо произошло, либо ты Лян, чего-то не договариваешь!
Поворачиваюсь к мужу, даже привстаю на руках, ошеломленная его словами.
— Что ты имеешь ввиду, Андрей?
— Ничего не имею! — буркает муж, отмахиваясь от меня.
— Ты думаешь, что я… наврала вам?
— Лян, никаких свидетелей изнасилования нет. Никто кроме тебя разумеется, не сможет точно сказать, а был ли тот зек, или ты вообще просто провела хорошо время в поезде!
— Да как ты смеешь, Андрей! — я даже задыхаюсь от возмущения. — Ты же сам лечил меня после всего и ты… — я всхлипываю.
Боже, как же мне обидно! Родной муж пять лет верил мне, а теперь обвиняет в несусветном!
— Лян, прекрати! — довольно жестко обрывает меня Андрей. — Не накручивай себя. Я просто сказал, что доказать твои слова невозможно. Вот и все. Но это не значит, что я не верю тебе.
— Но ты сам только что…
— Лян, хватит. Поругаться со мной хочешь? Давно не истерила? Точно антидепрессанты надо тебе дополнительно. Уже совсем шарики за ролики того!
Так больно и обидно мне не было давно. Вот зачем он так со мной, а?
* * *
Артем
Сегодня мой кошмар отличается от обычных.
С Лианой я впервые не в поезде. Мы в номере дорого отеля где-то на островах. За надувающимися, точно паруса на корабле, прозрачными шторами шуршит океан по гальке. В ведерке охлаждается шампанское, лед парит в теплом воздухе вокруг. Фрукты благоухают, искусно оформленные на блюде, повсюду тропические цветы.
Лиана на мне. Мы полусидим в высоких подушках, и я с легкостью удерживаю ее стройное тело в своих полуобъятиях. Мои руки на ее тонкой талии, ее едва ли обхватывают мою шею, а тонкие пальчики повторяют контур тату доходя до подбородка, а потом спускаясь вниз до ключицы.
Я рычу, когда ее палец касается артерии на шее, ловлю его, вскидывая голову, прижимаю зубами. Лиана вскрикивает. Понимаю, что немного переборщил. Зализываю укус, посасываю его, перекатывая на языке. Не хочу делать ей больно. Не сегодня. Ведь она доверилась мне.
— Тебе не страшно? — задаю вопрос, а потом понимаю, что зря спросил. Если она позволяет делать такие вещи со своим пальчиком, то значит, что хочет этого не меньше чем я…
— Страшно… — на мгновение в ее прекрасных бирюзовых глазах возникает первобытный страх жертвы перед палачом, тот самый страх, что вот уже пять лет разрывает мое сердце на мелкие кусочки плоти и крови.
Нет! Сегодня я не дам ей пережить весь этот ужас. Сегодня я сделаю все по другому. Так, как должен был тогда, в поезде!
Тянусь к ее ключицам, туда, где притаилась маленькая темная родинка, опаляю ее дыханием. Лиана дергается на мне, задевая внизу самое сокровенное, что незамедлительно простреливает медово-тягучей судорогой наслаждения в паху. Я возбужден. Я еле сдерживаюсь, чтобы не подмять ее под себя, нависнуть властно и необратимо, но не хочу спугнуть ее. Позволяя быть сверху, я дарю ей иллюзию выбора, хотя давно решил все за двоих.
Впитываю ее запах. Как же охрененно она пахнет! Теми самыми духами, что когда-то взял из ее сумки. Легкая, нежная, воздушная как сливочное пирожное. Так хочется попробовать ее на вкус всю, без остатка, каждую линию и каждую складочку…
— Лиан… ты позволишь? — нежно, подушечкой большого пальца скидываю бретельку полупрозрачной маечки с ее плеча. Она смотрится такой невинной, розовые соски бесстыдно выделяются сквозь тонкую белую ткань, а я готов зубы до треска эмали раскрошить, чтобы не разорвать эту дурацкую майку к чертям!
Но не сегодня. Никакой агрессии. Я и так сделал ей больно тогда. И я должен искупить эту боль наслаждением. С нежностью, на которую только способен, я касаюсь ее губ, поглаживаю их своими. Девушка не дергается, и для меня это уже победа. Сам готов лопнуть от перевозбуждения, но не дам себе скатиться до уровня того животного в поезде, что растерзало беззащитную жертву и не удержало, позволив выпасть.
Насытившись ее губами, я готов попробовать зайти дальше. Опускаю вторую бретельку и наслаждаюсь видом совершенной обнаженной девичьей груди.
Но что-то идет не так. Лиана закрывается от меня.
— Нет… — умоляет она, пожалуйста не надо! Я дам вам денег!
— Каких денег, милая? — я все еще пытаюсь уговорить ее, успокоить, но она бьется, сопротивляется в моих объятиях.
При желании я запросто могу взять ее силой еще раз. Просто не так грубо. Даже доставить ей удовольствие против воли. Ведь реакции тела на стимуляцию никто не отменял, но… не хочу так! Хочу не только ее тело, но и ее душу.
Лиана в ужасе. Она мечется на моем возбужденном теле, пытается вырваться, словно птичка из силков моих рук, орошает их слезами, но и отпустить ее я тоже не могу.
— Ненавижу! — всхлипывает она.
— Люблю… — выдыхаю я в копну ее светлых волос и… просыпаюсь.
Я один на огромной кровати. Ни на каких островах, конечно меня нет. И ее рядом тоже нет. И такое опустошение сразу, одиночество. А вот каменное болезненное возбуждение есть, и никуда оно не денется, не спадет само. Как и не уйдет чувство глубокого презрения к себе. Даже во сне не смог ее уговорить. Ну хоть силой вновь не взял, и то хорошо.
Черт! Мне нужно ее увидеть! Нам есть о чем поговорить! И что за последнюю фразу я произнес во сне? Что еще за черт?
* * *
Лиана
Тридцать первого числа меня никто не тронул. Хотя Виталик, начальник охраны, как-то странно косился на меня, но ничего не сказал.
Утром, по дороге на работу, у нас с Андреем разразился дикий скандал. Я просто физически была не в состоянии идти в офис, где начальником был мой мучитель из поезда. Андрей имел на этот счет совершенно другие мысли. Он считал, что я просто ищу причины, чтобы сидеть дома у него на шее… Как он мог такое подумать, я даже не знаю.
Всё утро я просидела на иголках. Естественно никто не работал и наш отдел не являлся исключением. Некоторые уже с утра начали закусывать Оливье, но в рамках приличия. Начальство-то новое, непонятно как отнесется к застольям на рабочем месте. Во всем здании царила праздничная атмосфера, и только я, забившись в дальнем уголке отдела, спрятавшись за монитором тихо боялась, что Зверь разыщет меня и вызовет к себе чтобы… добить! Дотоптать, дорастерзать. Он высоко сидит. На последнем этаже. Скинет меня из окна, и скажет, сама выбросилась. И все ему поверят… Андрей в первую очередь поверит, он без этого считает, что у меня с головой проблемы.
Но зря я боялась. В обед нач отдела распустил нас по домам, пожелав отличных новогодних каникул. Андрей приехал за мной — ему предстояло дежурить в Новогоднюю ночь, поэтому днем он был свободен.
