в десяток подбирает сам господин Ларш. Могучему Быку это не нравится. Вот он и старается показать, что, как в былые времена, он в страже самый главный. И мы ему в этом подыгрываем. Раз ты теперь наш, запомни правило: Ларша с Джанхашаром не ссорить! Усвоил?
– Я?! Храни Безликие, да зачем мне это надо – таких важных господ ссорить?..
– Бывают дела, когда «лисам» не справиться, приходится звать на помощь «крабов». Тут и важно хорошее отношение Джанхашара. Конечно, напрямую не пошлет ко всем демонам племянника Хранителя, но втихаря сможет навредить, если захочет.
– Так Ларш и впрямь племянник Хранителя города?
– Причем любимый. Он с малых лет сиротой остался, дядя его вырастил.
– Но как же вышло, что такой знатный господин оказался в страже?
– Клан Спрута, все как один – моряки. Дядюшка хотел и племянника определить на корабль. А тот уперся: не желаю, мол, в море. Говорит: дай мне, дядя, любую должность на суше, а на корабль я не пойду. А Хранитель говорит: ах так? Любую? Может, еще и в «крабы» пойдешь? А племянник тоже заупрямился: и пойду!.. О, гляди: лавка старьевщика! Давай поищем для тебя что-нибудь пристойное...
Старьевщик вытряхнул перед покупателями ворох одежды, немного поношенной, но приличной, и пообещал, что если не подойдет, то жена бесплатно подошьет по фигуре.
Подшивать не понадобилось. Сверчок выбрал прочные темно-коричневые штаны, светло-коричневую рубаху, отделанную по вороту оранжевой тесьмой, и удобные, крепкие башмаки. За всю эту роскошь пришлось отдать немного меди и прежнюю одежду Сверчка. Торговец разменял одну из серебрушек, и Сверчок высыпал оставшиеся деньги в кошелек, привязанный шнурком к поясу. Кошелек тут же купил, в лавке.
Тут бы Сверчку радоваться: и принарядился, и деньги в кошельке звенят! Но отдаться простому, спокойному удовольствию мешало потрясение от услышанного.
Сын Клана – в рядовых «крабах»?!
Как и все в Грайа́не, Сверчок знал легенду о Первых Магах. Часто слушал сказителей, что плели рассказ об Огненных Временах, кровавых и жестоких, полных войн. И о том, как двенадцать наемников из разбитого отряда, уходя от погони, наткнулись на волшебный источник, который дал им чародейную силу. Каждый из двенадцати, отринув прежнее имя, назвался именем зверя или птицы; каждого ждала великая судьба; потомки каждого стали высшей знатью страны. Не всякий из потомков получил во владение дар волшебства, но у всех он в крови – и может проснуться в любом поколении...
Сверчок надел черно-синюю перевязь. Черный и синий – цвета Клана Спрута, знак уважения к Хранителю города.
– Алки, – негромко спросил Сверчок, выходя из лавки, – а вам не страшно было... ну, когда в стражу зачислили Спрута?
– Не просто в стражу! – хохотнул Алки. – В мой десяток! Он неполный был, десяток-то. Четверо, да командир – пятый, вот новичка к нам и послали.
– И вы не боялись с ним разговаривать?
– Может,и побоялись бы, – честно ответил Алки, – если б знали, кто он такой. Но у него одежда была без знаков Клана. А в страже принято называть друг друга попросту, по именам. А из Семейства или из Рода – не говорим.
– Из Рода? В «крабах»... извини, в страже... и сыновья Рода служат?
– Бывает и такое. Кто обеднел, например, может пойти в наемники или к нам... Вот мы новичка и встретили попросту. По плечам хлопали, в кабачок потащили – обмывать знакомство...
– С ума сойти! – ахнул Сверчок со страхом и восхищением.
– Ларш оказался отличным парнем, – небрежно продолжал Алки. – В первый же день попал в серьезную переделку и хорошо себя показал. И потом не чванился, учился нашему делу. И заметил он, что стражники не боятся хватать воров и убийц – но только если знают, кто украл или убил. А если не знают? Вот сейчас мы идем в дом, где хозяина зарезали – а кто зарезал? Сидел господин в своем кабинете, попивал вишневую наливочку – а кто-то его ножом ударил. Кто? Убийца же на стенке не расписался!
– Если попивал наливку, – робко уточнил Сверчок, – то убил кто-то из своих. Если бы в дом залез чужак-ворюга, господин бы вскочил и поднял шум.
– Это само собой, – махнул рукой Алки. – Или родственник, или слуга. В доме народу много. Но я не о том... В Аршмире много преступлений остается нераскрытыми – а все потому, что никто не умеет их раскрывать.
– А вы... особый десяток... умеете?
– Мы учимся. Но ты слушай дальше. Ларшу тогда удалось узнать, что злодеи замыслили... ну, что они замыслили – про то тебе знать незачем, но только беда была бы не только для Аршмира, но и для всего Великого Грайана...
У Сверчка мелькнуло подозрение, что Алки и сам не знает, о каком именно злодеянии дознался Спрут. Но перебивать стражника не стал.
– Ларш все их планы разгадал, все их замыслы распутал, со всеми злодеями расправился. Призвал его к себе Хранитель Аршмира и говорит: «За такой твой подвиг, дорогой племянник, проси у меня все, чего душа пожелает. В страже тебе оставаться незачем, будешь служить при моем дворце, а захочешь, так в столицу поедешь, к королевскому двору». А Ларш отвечает: «Не хочу я ехать к королевскому двору, а хочу остаться в страже. Дай мне, дядя, под начало десяток. Я сам подберу в него самых смышленых, самых глазастых, самых ловких. И чтоб подчинялись только мне. А чтоб люди не равняли их с «крабами», плати, дядя, каждому из них столько, сколько в дворцовой страже получает десятник!»
– Храни Безликие!.. – вырвалось у Сверчка.
– Ну, понял, куда тебя судьба привела? – сурово спросил Алки.
– Ой, понял!
– Вот и не подведи господина Ларша.
– А тебя он сразу в свой десяток взял?
– Сразу. Мы как раз без десятника остались. Хороший у нас был десятник, Аштве́р Зимнее Оружие из Семейства Джайку́р. Но ему в драке мерзавцы крепко шарахнули по голове. Лекарь поставил Аштвера на ноги, но до конца не вылечил. У него с тех пор голова болит – не все время, а так, накатывает. Надо улицы патрулировать, а он наземь садится, за голову держится и стонет. Вот и пришлось Аштверу со стражей распрощаться. У него было кое-что скоплено, так что они с женой держат пекарню у Старого Порта... А нас, всех четверых, Спрут
