начихала.
Идти мы решили в тот распадок, где вчера травили лианы. Выжечь там всё подряд было бы нелишне на всякий случай.
— А что, пранья, — вкрадчиво начал Чалерм, пока мы пробирались сквозь заросли, выискивая свои вчерашние следы, — вам известен какой-то способ обезвреживать проклятые снопы?
Я поморгала. С чего он это решил?
— По одному только рубить… Так, чтобы все скопом — вроде бы нет.
Чалерм прошёл ещё пару шагов, а потом вдруг повернулся ко мне всем телом.
— А как в таком случае вы их собрали голыми руками?
Вачиравит шёл позади меня и, заметив манёвр Чалерма, встал. Это что, новый заход на допрос?
— А какими руками я должна была их собирать? Одетыми? Они же в конвертиках из листьев.
Чалерм прищурился.
— Однако люди, которые пропали, вряд ли вскрывали конвертики. Да и что проклятому амулету этот лист? Снопы чуют жертву со дна сквозь толщу воды, а тут всего лишь тонкая прослойка.
Я развела руками.
— В прошлый раз они в тыкве лежали. У тыквы стенки ненамного толще листа, но ничего же не сработало.
— Тыква тоже от тебя была, — подал голос Вачиравит.
Я развернулась к нему.
— Она была от хозяина озера!
Вачиравит втянул щёки.
— Рассказывай.
— Ну в смысле⁈ — взвилась я. — Опять начинается⁈ Сколько можно повторять: я не имею к этому отношения⁈ С чего бы я тогда стала вам помогать? И вообще… — Я беспомощно махнула рукой в сторону Чалерма. Он же как-то убедил Вачиравита взять меня в эту вылазку. Надо думать, Вачиравит признал, что я не враг.
Чалерм молчал, словно наблюдая за спектаклем. Однако Вачиравит больше ничего не сказал, только хмыкнул и встал в картинную позу с видом на горы. Вот баран! Как разбрасываться обвинениями, так он первый, а как отстаивать свою позицию, так у него копыта!
— Пранья Кессарин, — Чалерм снова перешёл на мягкий тон, — вы же сами понимаете, что у нас не так много единомышленников, и ещё меньше из них заслуживают доверия. Я уговорил Вачиравита дать вам второй шанс, но это значит, что мы тщательно взвешиваем каждый ваш шаг. Я полагал, что вам это должно быть очевидно.
Небесные боги, какой же он зануда! Тут махарьяты ради наживы людей убивают, а он шаги взвешивает! Да я с каждой малой чашей пребывания в клане Саинкаеу устаю так, как за неделю погони никогда не уставала!
— Думайте, что хотите, — буркнула я и потопала напролом сквозь траву. К этим играм меня жизнь не готовила.
— Вы же понимаете, — не отстал Чалерм, — как подозрительно всё это выглядит. И в прошлый раз, и в этот мы получили снопы именно от вас. Причём вчера мы все их искали, но нашли только вы. И вы каким-то образом умудрились собрать их все — я сегодня утром ещё раз обошёл все лужи и канавы, но мне не попалось ни единого. Согласитесь, это наводит на размышления?
— Ага, например, о том, что те, которые не попались мне, не попались и вам, — пробормотала я. — А если бы вы нашли ещё, то обвинили бы меня в том, что я их нарочно оставила.
Чалерм вздохнул.
— Пранья, для человека, чьё благополучное проживание в клане зависит от нашего доверия, вы слабовато пытаетесь его завоевать.
Моё терпение показало донышко. Впрочем, в этом колодце никогда не было глубоко. Я развернулась и загородила собой тропинку.
— Да на погребальном костре в промасленном гробу я видала ваше благополучие вместе с вашим кланом! Если б я знала, что у вас там за болото, носа бы туда не сунула! Я тут по доброте душевной пытаюсь помочь вместо того, чтобы спалить ваш рассадник гнили к прародителю амардов, и ещё что-то доказывать должна⁈ Возьмите сами сноп из мешка, раз вы их все прикарманили, да проверьте, сработает он на вас или нет! А если что, так Вачиравит вас спасёт, он же великий охотник!
Выпалив всё это в лица обоим мужчинам, я крутанулась на пятках так, что трава под ними скрипнула и порвалась, и рванула вперёд, не обращая больше никакого внимания на своих спутников. Может, и правда бросить всё это и уйти? Амардавика, конечно… Но, значит, обойдёмся без амардавики. Вон, у озёрного хозяина махары попрошу за подношение, авось не откажет? Правда, как знать, каких бед Саинкаеу натворят, если их не призвать к порядку… Могут же и озёрного хозяина забить. Пусть уровня Вачиравита у них больше охотников нет — хотя как знать? На этой горе пару амардов можно спрятать, и небесные боги не найдут, что уж там охотники…
Какая-то мысль мелькнула в моей голове, но я так злилась, что не могла сосредоточиться. Что-то такое болталось рядышком, словно пока я спала, мне к голове привязали удочку с подвешенной погремушкой, но увидеть я её могла только краем глаза.
— Пранья!
Чалерм нагнал меня и оторвал от ловли погремушки. Все мысли улетучились из головы, потому что он сжимал в руке конвертик с проклятым снопом.
— Вы что, правда попробовали⁈ — ужаснулась я. Я же это сгоряча ляпнула… И понятия не имела, смог бы Вачиравит и правда его освободить, если бы сноп вырвался и опутал Чалерма. Сжечь стопку смирно лежащих амулетов — это одно, а вот отбить у мёртвой твари живого человека…
К нам подошёл Вачиравит с открытым вселенским мешком, на ходу вороша в нём рукой. Мне стало нехорошо. Нет, я сама эту дрянь в подол собирала, но то я! Я с ними справлюсь в случае чего, да и махару свою в узде держу, так что она спонтанно не коснётся снопа. Но Вачиравит!
— Они какие-то дохлые, — заключил он.
— Они и есть дохлые, — пробормотала я, прикидывая, как бы отобрать у него мешок, чтобы не запустить действие снопов.
Вачиравит сосредоточил на мне вопросительный взгляд.
— Ну, их же делают из демонов, — пояснила я. — Пока сноп смотан, демон ещё жив, конечно, но как только он срабатывает, демон погибает, выпуская всю силу, которая и питает проклятие. И разрядить сноп, не убив демона,
