Разумеется, засова на воротах не было. Но были две скобы для него, в которые мне пришлось засунуть автомат – больше ничего подходящего под рукой не нашлось.
И как только я это сделал, в ворота с той стороны ударила воющая толпа мышканов…
Однако ни черта у них не вышло. Мы с Томпсоном вдобавок подперли плечами стальные створки, так что твари обломились. Пару-тройку из них, самых шустрых, бегущих первыми, толпа мутов расплющила о ворота – мышканы только взвизгнуть успели, да кровь брызнула из щели между створками. А потом мы услышали треск разрываемого мяса, чавканье нескольких пастей и возмущенные вопли тех, кому не досталось свежатинки.
Это был наш шанс. Пока мышканы жрут задавленных сородичей, им точно не до нас. Так что несколько секунд у нас было. Может, и минута – или чуть больше, если приклад автомата сразу же не сломается под напором стаи мутантов.
Томпсон это тоже понял, когда одновременно со мной, тихо-тихо пятясь, отошел от спасительных ворот. А потом мы оба развернулись – и побежали по коридору, в котором уже не нужен был ПНВ, так как над нашими головами тускло горели «вечные лампочки», которые, как я выяснил недавно, освещают путь странникам Зоны за счет того, что пожирают время их жизни. Но сейчас я был вполне готов отдать несколько отведенных мне судьбой часов за то, чтобы не споткнуться в темноте и не растянуться на бетоне, скользком от подземной сырости. Потому что если сейчас упасть, придется отдать всю жизнь.
Полностью.
Без остатка…
* * *
Горящий напалм, похожий на раскаленную лаву, просачивался через щели в бетонных перекрытиях потолка и медленно заполнял помещение лаборатории. Огненные лужи становились все больше, и оттого температура стремительно росла.
Приборы сходили с ума. Мигали красные лампочки, на экранах суматошно менялись показания, и механический голос из-под потолка монотонно гундосил:
– Внимание! Пожарная тревога! Всем срочно покинуть помещение!
Но те, кто лежали в автоклавах, не могли выполнить эту команду. На табло в изголовьях их стеклянных гробов застыли цифры «74 %», «77 %», «81 %»… Тела внутри автоклавов уже практически обрели форму, но были далеки до окончательной метаморфозы.
А напалма становилось все больше…
И потолок не выдержал запредельного жара.
Раздался звук лопающегося металла, и на потолке появилась длинная зигзагообразная трещина, которую немедленно заполнил жидкий огонь, свободно полившийся вниз. Потолок еще не обвалился, но это было делом времени – пока напалм не раскалит стальные прутья арматуры перекрытия до такой степени, что они просто порвутся, как пережженные нитки…
Жидкий огонь, ринувшийся вниз, щедро залил один из автоклавов, но толстое бронестекло выдержало нестерпимый жар.
Стекло.
Но не приборы…
На табло в изголовье автоклава началась чехарда цифр, перечеркиваемая вертикальными линиями помех. Автоклав был хорошо защищен от механического воздействия как снаружи, так и изнутри, но на запредельную температуру он рассчитан не был. И потому неудивительно, что на основном его экране внезапно начали мигать цифры «82 %», «83 %» – и сразу «87 %», «91 %»…
Не выдержав жара, крышка автоклава лопнула, покрывшись сеткой белых трещин. И, видимо, это доконало прибор, который показал «93 %», мигнул, выдал «100 %, процесс завер…» – и погас навсегда.
Напалм имеет свойство прилипать к поверхности, на которую попал, этим напоминая голодных мутантов Зоны – те, вцепившись в добычу, не разожмут челюсти до тех пор, пока она не умрет или покуда не сдохнут они сами. Но на этот раз неистовое пламя не успело прожечь испещренное трещинами бронестекло – и осталось без добычи. Потому что оттуда, изнутри стеклянного гроба, раздался мощный удар!
Здоровенный кулак пробил растрескавшуюся крышку, словно снаряд, разрушивший хлипкую броню. Если б рядом был кинооператор, снимавший фильм о Зоне, он поймал бы эпичный кадр – рука в черной бронеперчатке прошибает верхнюю часть автоклава и замирает над ним на мгновение, словно некий символ всеразрушающей мощи…
Правда, то, что произошло дальше, вряд ли понравилось бы зрителям. Две половинки расколотой крышки упали на пол, и из автоклава вылезло чудовище.
Оно было похоже на огромного человека, с которого живьем содрали кожу, прошлись по живому мясу паяльной лампой – а потом на тело, представляющее собой одну сплошную рану со следами некроза от жестоких ожогов, налепили фрагменты ржавого экзоскелета.
Чудовище посмотрело на буйство пламени в помещении – и хмыкнуло.
– Ну здравствуй, ад. Я так и знал, что ты будешь похож на Зону.
Потом провело лапищей по фрагментам брони, приросшей к телу, и покачало головой:
– Не понимаю, как автоклав воссоздает сталь. Хотя если эта ржавая рухлядь – часть меня, то, наверно, так и должно быть.
Со стороны это казалось странным – человекоподобное чудовище стоит посреди огненных луж и разговаривает само с собой. Правда, возможно, оно просто приходило в себя после скоростного воскрешения – даже для монстра возвращение из мертвых вполне могло оказаться тяжелым испытанием.
Однако он восстановился достаточно быстро. И осознав, что произошло на самом деле, хрустнул кулаками.
Ему повезло. Напалм залил его автоклав сверху, температура резко подскочила, процесс воскрешения ускорился – и прошел удачно. Возможно, потому, что вокруг матрицы, лежавшей внутри стеклянного гроба, успел сформироваться пусть ржавый, но все же экзоскелет, защитивший монстра от поджарки. А может, просто, как говорят в народе, здоровье позволило… Хотя какое может быть здоровье у существа, сердце которого перестало биться много лет назад?
– Возрождение мертвого из мертвых, – пробормотало оно. – Бывает же. Повезло. В отличие от…
Он посмотрел на автоклавы, под которые успело подтечь огненное озеро – и, как следствие, пережечь все провода и шланги, по которым в стеклянные гробы подавались специальные растворы и питательные вещества, необходимые для процесса воскрешения.
Матрицы в двух гробах – одна побольше, другая поменьше – уже успели потерять свою форму, почернеть и почти полностью растечься, превратившись в биомассу тошнотворного вида. То ли их первыми залило напалмом, то ли эти автоклавы просто по каким-то причинам отключили раньше.
В других автоклавах процесс разложения только начался. В одном тело уже практически сформировавшейся красивой черноволосой девушки местами неестественно сдулось и провалилось книзу, как у проколотой шилом надувной резиновой куклы.
В другом то же самое происходило с существом, напоминавшим большеглазого ушастого лемура.
В третьем процесс разложения почему-то шел интенсивнее – плоть уже превратилась в черную массу, из которой местами торчали кости неестественного серебристого цвета.
А вот до четвертого автоклава огненная лужа пока еще не добралась, метра полтора ей оставалось до переплетения трубок и кабелей, тянувшихся к нему. И на табло в изголовье стеклянного гроба подрагивала, грозя погаснуть, цифра «91 %»…
