взять под стражу в те дни, что мы будем готовить вылазку. В охотники же стоит позвать простых ратников… Пообещав, что семьи их во время осады не будут знать никакой нужды – и объяснив, что голод в конце концов убьет многих женщин и детей, если мы не отгоним ворога от стен Смоленска.
Михаил Борисович вновь немного помолчал – после чего с тяжелым вздохом отметил:
- Задумка хороша, да боюсь, не рискнут ляхи скакать вдогонку к воротам. Воротные вежи ведь прикрыты срубами, среди них всадники сильно замедляются, следуя едва ли не поодиночке, превращаясь в легкую цель. Гусары это понимают и к воротам не сунутся… А ежели попытаемся разобрать срубы – так насторожим ворога.
Шеин прав – но я уже подумал и об этом:
- А ежели мы не все срубы разберем, а только часть их, чтобы спрямить и расширить путь конных к воротам? И работать лишь по ночам… Это будет выглядеть как подготовка к вылазке, что может, и насторожит врага. Но в конце концов, лишь сыграет нам на руку – ведь ляхи заранее приготовят своих всадников к отражению удара из крепости!
Подумав, Михаил Борисович негромко подметил:
- Ну, допустим. И с каких же ворот ты думаешь устроить вылазку?
Я пожал плечами:
- Копытенские и Водяные отпадают сразу, в обоих случаях вылазкам мешают реки – и охотников заметят заранее, и встретят их еще на подходе. Да и бежать им будет куда как несподручнее… Я предлагаю Молоховские ворота – ведь основные силы ляхов собраны как раз с их стороны.
Воевода задумчиво протянул, словно эхом повторив за мной:
- Молоховские, значит…
…В конце концов, после долгих обсуждений и уточнений, Шеин принял мой авантюрный план (все как обычно!) – способный обернуться как успехом, так и значительными, практически бесполезными потерями. И хотя сам я не участвую в общей вылазке, заняв со своими стрельцами верхний боевой ярус Молоховской башни, ответственность за двести обреченных воинов гранитной плитой давит на плечи…
Да, они обречены. Да, зимняя осада Смоленска унесет куда больше жизней – и ратников, и гражданских. Так что математика на моей стороне… А на их – живые люди каждый со своей судьбой, да любящие этих самых людей сердца…
И игнорировать это – просто невозможно. Да, если все удастся – о гибели обреченных охотников можно будет забыть, как о сопутствующих потерях. В конце концов, вои знают – на что идут, а главное, за кого идут на верную смерть. Ведь костлявая рука голода в крепости ощущается уже вовсю, и Шеин приказал кормить ратников на стенах так, чтобы никто из них не отнес домой и краюхи хлеба… Бесчеловечно? Но Михаилу нужны боеспособные воины – а не полумертвые хлюпики, едва-едва способные один разок махнуть саблей или топором.
А ведь так и будет, если позволить воям принести домой и отдать последнюю еду их голодным, плачущим детям…
Так что к моему удивлению охотников, рискнувших поставить свою жизнь на кон, лишь бы мальцы их получали отцовский паек, оказалось куда как больше двух сотен! Так что ратников на гибельную вылазку пришлось еще и отбирать…
Хотя, если все получится, голодать не будет никто. Но если нет… Если нет, лучше мне сегодня и самому сгинуть! Чем смотреть в заплаканные глаза их родных, по моей вине потерявших своих любимых – без всякой на то пользы…
От тяжких мыслей меня отвлек внезапно грохнувший, подобно грому в ночи, раскатистый выстрел пищали. А потом еще один – и еще… И отчаянные крики взбудораженных польских часовых, все-таки заприметивших охотников Еремы!
Сердце ухнуло куда-то к пяткам, а все конечности мои одеревенели. Не получилось! Не получилось – настороженные нашими работами, дозоры ляхов ждали вылазку… Ну может оно и к лучшему?
Однако прежде, чем я успел хотя бы как-то среагировать, среди срубов, прикрывающих башню, раздался отчаянный крик:
- Бей ляхов!
- Б-Е-Е-Е-Й!
И прежде, чем я или стоящий в стороне воевода успели хоть что-то предпринять, схоронившиеся среди срубов ратники ринулись вперед, к уже просыпающемуся лагерю литовцев!
- Да куда же вы, куда?! Возвращайтесь, назад!!!
Но мой крик тут же заглушил рев воеводы, способный перекричать и шум ближнего боя:
- ВПЕРЕД!!! Ворота держать открытыми, ЖДЕМ!!!
Глава 2.
- Бей ляхов!
Иван Свинцов по прозвищу «Бортник» ринулся вперед, надеясь увлечь за собой невеликое воинство смоленских охотников. Часто заскрипел снег под его артами – и к вящей радости ополченца, позади его послышались шаги соратников! А после – раскатистое, дружное, многоголосое:
- Б-Е-Е-Е-Й!
Кто-то закричал что-то с воротной вежи,но Иван не расслышал – да и не хотел расслышать, вкладывая все силы в бег на артах. Всего несколько сотен саженей разделяет его с врагом – и Бортник собирается пробежать их во что бы то ни стало!
…Семья Свинцовых издревле жила на берегах Днепра, в селе Гнездово. Быть может, даже до появления самого Смоленска – в седую, былинную старину, когда здешние места облюбовали для поселения варяги. Отец, дед и прадед Ивана бортничали всю свою жизнь, добывая мед и воск – с того и жили. Хотя и землю приходилось пахать, и скот водить – одним диким медом семью не прокормишь…
Молодой, крепкий и рослый парень из зажиточной по меркам селян семьи, Иван
