Даниил Калинин, Сергей Воронин
Орел и Ворон
Авторское предисловие
Здравствуй, дорогой читатель. Прежде, чем ты приступишь к чтению «Орла и Ворона», мы хотим немного рассказать о книге.
Итак, «Орел и Ворон» — это прежде всего исторический роман, в котором есть и попаданцы, и альтернативная история — но все это есть в конце книги, в форме задела на вторую часть. А первая часть готовящейся серии — это исторические приключения двух офицеров войска Михаила Скопина-Шуйского, ротмистра чёрных рейтар Себастьяна фон Ронина и стрелецкого сотника Тимофея Орлова. Их история начинается с битвы под Тверью 1609 года (поход Скопина-Шуйского на Москву), продолжается мятежом наёмников Делагарди и плавно переходит в этакий роуд-муви главных героев, отправленных князем Михаилом в Борисоглебский монастырь за благословением к старцу Иринарху.
Роман написан по историческим событиям — с той достоверностью, на которую можно рассчитывать, создавая произведение по началу 17-го века. Событиям славным и горестным, событиям, в ходе которых простой народ для отпора захватчику начал сплочаться вокруг «народных» же лидеров, первым из которых стал Михаил Васильевич Скопин-Шуйский. Именно он является первым создателем «полков нового строя» в России — так, усилиями князя (при помощи шведских инструкторов) была сформирована «крестьянская армия» по примеру рекрутов принца Морица Оранского…
В формате рекламы мы решили развернуть ознакомительный фрагмент до 10-й главы включительно. Так что желаем вам приятного чтения!
Пролог «Ворона»
Помни о чести и Боге,
Принимая судьбы удар.
В жизни нет верной дороги.
В бой спеши, черный рейтар!
Авторы текста: Даниил Калинин и Сергей Воронин. Автор стихов: Сергей Воронин.
Дождь.
Сначала мелкими каплями. Потом все сильнее, отбивая по козырьку бургиньота завораживающую мелодию… Набирая мощь, ливень срывается с черного неба сплошным потоком.
Я дернул шеей — ремешок шлема, пропитавшийся водой, неприятно натирает подбородок.
Не хватало, чтобы у мушкетеров отсырел порох и фитили…
Не более часа назад наши конные разъезды пыталась выманить людей Зборовского на открытую местность. Конники издевательски проезжали перед позициями мятежников и поляков — собственно, также мятежников, поднявших на родине бунт-рокош, проигравших его и бежавших в Россию. Но честно говоря, глупо было рассчитывать, что такой хитрый лис как Александр Зборовский клюнет на это… Ни один мушкет не грохнул выстрелом, ни один гусар не дрогнул. «Рыбкой» польский магнат себя вовсе не ощущает — скорее мнит себя удачливым рыбаком!
Ну это мы сегодня выясним…
Я улыбнулся своим мыслям, машинально поправляя колесцовые пистолеты у седла. Привычка могла показаться признаком нервозности, но эти три огнестрельных товарища, покоящиеся сейчас в английских кожаных чехлах, много раз спасали мне жизнь. А самое главное — стоили целую уйму денег! Поэтому лучше будет, если они сработают и сегодня — главное, чтобы от общей влажности не отсырел порох…
— Себастьян, друг мой, ты как? — от финского сержанта не скрылись мои манипуляции с оружием.
Внимательный, зараза…
Белоглазый финн, ослепительно улыбаясь, ждет моего ответа. Словно в корчме за стаканом пива заседает, а не под ливнем в ожидании боя!
— Все отлично, Степан. Лишним проверить не будет. Как говорят московиты: «Береженого Бог бережет» — ответил я с ехидной улыбкой, прекрасно зная его реакцию.
— Я — Тапани! И ты прекрасно это знаешь! Слишком быстро стал местным, ротмистр… Прав был мой дед — если долго говоришь на чужом языке, сам превращаешься в чужака!
Отчасти предок Тапани был действительно прав. Мне нравится в этих землях. Мне нравятся эти люди: суровые, но честные, богобоязненные, но лихие в разгуле. И да, я хорошо выучил их язык. Наш род обеднел еще при моем деде, отцу с трудом удавалось вести торговлю, а на меня времени уже не хватало. Но в наш дом в Дортмунде частенько заезжал новгородский купец Василий, останавливался на постой — и рассказывал мне о временах, когда Новгород звали Господином и Великим, о Соловье разбойнике и русских богатырях. Этот седой старец, торговавший пушниной, не только помог выбраться отцу из долговой ямы, но и научил меня изъясняться на певучем языке московитов… Мне же оставалось только практиковаться, благо купцы с востока никогда не были редкими гостями в наших землях. А уж в какой восторг пришли местные, когда на их смешливое: «нехристь» и «собака иноземная», я ответил залихватской русской руганью! Авторитет мой в рядах московитов поднялся до небес — учитывая, что они успели узнать, чего я стою в бою!
Я вновь улыбнулся. А вот к беспричинным улыбкам без повода эти северные люди относятся настороженно… Как объяснил мне один дворянин из поместной конницы: «улыбаясь, ты делаешь зубы беззащитными».
Видит Бог, мне нравится этот народ.
От размышлений меня отвлекло движение в рядах. Вперед нашего строя выдвинулся человек в блестящей кирасе (отличной от нашей чёрной брони), с цепким взглядом и соломенного цвета усами. Подбородок его блестит едва ли не сильнее, чем отполированная сталь!
Этот швед французского происхождения — прирожденный командир. Собрать вместе моих соплеменников, французов, финнов, шведов и даже шотландцев! Заслужить их уважение и успешно командовать ими — для это нужна недюжинная сила воли и харизма лидера. При этом Якоб прост и мягок в общении и уважителен с каждым солдатом. Говоря по совести, я боялся, что это может привести к разброду в рядах нашего разношерстного войска, но пока «Человек из гвардии», как уважительно называют его французы, держит узды правления крепко.
Даст Бог, так будет и дальше.
— Солдаты! — возвысил голос командир, пока гнедой жеребец под ним гарцует и вскидывет голову с аккуратно подстриженной гривой.
— Там, за стеной дождя, нас дожидается враг! Так бейтесь с ним подобно львам! Рвите зубами как волки! Я с вами не первый день и сегодня — точно не последний! Бейтесь за честь, бейтесь за товарищей, что стоят с вами в одном строю!
Делагарди на секунду замолчал, а после продолжил с лёгким смешком:
— Ну, и за звонкую монету, конечно!
По рядам наемников прокатился одобрительный гул. Командир никогда не повторяет перед битвами своих предыдущих слов и всегда говорит от сердца, к уважению своего корпуса.
Нашего корпуса.
— Сегодня мы не отступим и не проиграем! Сегодня мы будем праздновать победу! Так возьмем же ее! И да поможет нам Бог!
Солдатские шеренги взорвались воинственными криками на разных языках! Поддержали нас и
