выздоравливает, бедняга… Господи, за что это все мне? За какие грехи?.. Завтра день рождения, заботы, прием гостей…
Прислушавшись к разгулявшейся завирухе, он посмотрел на настенные ходики, которые Астреин привез когда-то из Москвы. Стрелки показывали без четверти четыре.
– Смеркается, а униматься и не думает!.. Да-а, принесло сюда буран в декабре, вон как разбушевался… Обычно в феврале налетает, тогда он, как бы и в порядке вещей, особо ему не удивляешься… Что ж, сидеть-то в тепле хорошо, а надо идти наружу: коня как следует пристроить, сенца ему задать. Как у Астреина с кормом, Придорогин?
– Сено с овсом в амбаре, за крыльцом налево, – подсказал купец, как раз выиграв тур и забирая с кона деньги. – Кормов этих на целый табун хватит. Крепкий хозяин свояк, все у него с запасом, все по-хорошему, всегда таким был, сколько его знаю.
– Что есть, то есть, не отнять. Как обычно, громадная поленница дров на дворе, колодец как на картинке, новый навес, высокий забор. Блюдет свое дело Астреин, не придерешься.
– Лошадь в конюшню ставьте, возьмите ключи… Захар, помоги там барину!.. Ну, что скосоротился? Мне, что ли, прикажешь идти?
Хитрово-Квашнин надел шинель и фуражку, снял со стены фонарь, зажег его, и вышел наружу. Ночь еще и не думала вступать в свои права, а видимость была хуже некуда. Темные рваные тучи буквально цеплялись за верхушку колодезного журавля, ветер еще сильнее, чем прежде, гудел в ветвях берез, снежная пыль вихрем металась по двору.
Варяг благодарно заржал, когда его распрягли и поставили в конюшне возле карнаухого коня. Тот встряхнул головой, посмотрел на нового соседа и вновь опустил голову к кучке сена. Другие лошади продолжали мерно жевать, пофыркивая и переминаясь с ноги на ногу.
– Вашбродь, с сеном и овсом сами управитесь, – заявил озябший Захар, потирая ладони. – А то я уже дрожмя дрожу, зуб на зуб не попадет!.. Вот непогодь, бр-р-р!
Влетев быстрой тенью на крыльцо, он мигом исчез за входной дверью.
«Не Захар шастал по двору, – поглядел ему в след дворянин. – Однозначно, не он. Та фигура была, мнится, малость крупнее и выше… Не только этот момент не дает мне покоя. Вижу, нехорошие мысли бродят в головах некоторых постояльцев. Меня не проведешь… Не пойму пока, что это все означает».
Он заглянул в деревянный амбар с тесовой крышей, где витали запахи старой мешковины, соломы и зерна и, взяв с земляного пола охапку сена и ведро с овсом, вернулся в конюшню.
Варяг тряхнул гривой, фыркнул и принялся за корм. Хитрово-Квашнин, стараясь, чтобы конь нечаянно не наступил копытом на ногу, дружески потрепал его по холке.
– Что, лошадка, задал нам сегодня буран неприятностей?.. Бы-ыло такое, не отринешь. Но мы ж с тобой не промах, выдюжили, выехали к постоялому двору… Ты у нас умница, силач! Лучший упряжной конь, какой был у меня когда-либо. Не веришь?
Конь, поблескивая большими глазами, с хрустом жевал овес и помахивал хвостом. Хитрово-Квашнин улыбнулся.
– Жуй, жуй, набирайся сил. Завтра, даст Бог, будем дома!
Ежась, как Захар, он запер обе двери и поспешил к крыльцу. На полпути вдруг приостановился и… повернул в сторону тесового навеса. Любопытство ли его заставило поступить так, или еще что, он сам до конца не понял, и знать не знал, что решение это приведет к совершенно непредсказуемым последствиям.
Оказавшись под навесом, он с помощью фонаря бегло оглядел стоявшие экипажи: синий возок был простым, без излишеств, таких по дорогам Тамбовщины сновало бессчетное количество. Серый и темно-коричневый выглядели выше и объемнее.
– Заехали на постоялый двор, судя по снегу на крыше, пораньше синего возка, – говорил вслух дворянин. – На черной бричке с колесным ходом снега почти столько же, сколько на этих двух возках. Сюда она въехала, похоже, одновременно с ними. Возможно, чуть раньше. Хм-м, и нет сомнений, на днях побывала в каретной мастерской. Царапины почти не видны, нигде ни пятнышка, все под ровным слоем блестящего лака. Сколько же отвалил хозяин за починку и покраску? Сотню? Полторы? Нет, побольше будет. Думаю, никак не менее двух сотен ассигнациями…
Резкий порыв ветра качнул фонарь, и в тусклом луче света что-то блеснуло на черном боку брички. Хитрово-Квашнин поднес фонарь ближе и отпрянул, как от пощечины. Из щели между кузовом и краем дверцы торчали два тонких женских пальца, унизанные кольцом и перстнем!
– Что, черт возьми, тут творится?
Он широко раскрыл глаза, не веря в происходящее. Грудь вздымалась, дыхание с шумом вырывалось из горла.
– Какого дьявола?!
Он попытался открыть дверцу, но та была заперта на ключ. Заглянуть внутрь также не удалось, оконце было задернуто занавеской. Дотронулся до пальцев – они были такими же ледяными, как унизывающие их драгоценности. С долгим выдохом он оперся спиной на толстый столб, поддерживающий навес.
– Эти, в избе, спокойно играют в лото, а тут… мертвое тело?
Сведя брови, он продолжал смотреть на пальцы с красивыми ухоженными ногтями… Постой, я, кажется, видел этот перстень раньше. Господи, неужели жертва – титулярная советница Квашнина-Самарина, моя соседка по имению?.. Если между указательным пальцем и большим имеется крохотное родимое пятно в виде молодого месяца, то…
Наклонившись, одной рукой отогнул на себя край дверцы, а другой взялся за пальцы, с силой потянул и в следующий миг выхватил… кисть руки, отрубленную по запястье!
– Боже! – с шумом выдохнул он, запихивая кисть обратно в бричку. – Яснее ясного, убийство!
Во рту у него пересохло, сердце заколотилось где-то у самого горла. Черт!.. Черт!.. Черт!.. Это непостижимо!.. Невероятно!.. Но как… как поступить? Что предпринять?.. Фу-у… я так понимаю, бричка принадлежит… принадлежала убитой… Или?.. Никаких сомнений в том, что преступник – один из этой компании за столом!.. Кто?.. Да что тут гадать… тот, кто предъявит права на бричку! Но кто это сделает? Родственник Астреина, черноволосые кузены, семейная пара или этот смурной мещанин?.. Никого нельзя пока исключать… Конечно, бричка могла и не принадлежать дворянке, ее убили неизвестно где из-за драгоценностей на руке… Возможны любые варианты… А не случилось ли злодеяние здесь, на постоялом дворе?.. Может быть, отрицать ничего нельзя… Но не сама же дворянка управляла лошадью! Ее должен был везти кучер. Откуда бы она ни ехала, стоит холодная зима, на дорогах пошаливают злодеи… Выходит, убили и его? Но если смертоубийства произошли на постоялом дворе, тогда где, в таком случае, трупы?.. Черт, тут сломаешь всю голову!.. Боже, отхватить руку у женщины! Слава Создателю, это не Квашнина-Самарина! Никакого родимого пятна… В таком случае, кто она? Возможно, мне
