станем старше. Мы даже не подозревали, что эти моменты были одними из лучших воспоминаний, которые мы когда-либо оставляли. Я любила Антона так сильно, что это причиняло мне боль. Границы между любовью и ненавистью так часто стирались между нами двумя, что я забывала, каково это — не иметь его в своей жизни. Мы наполнили свою жизнь любовью, похотью и ненавистью. Это все, что мы знали. Потом он сказал мне уйти, что я и сделала. Я уходила раньше, но всегда возвращалась. В прошлый раз я этого не сделала. Я хотела доказать себе, что он мне не нужен. День за днём я чувствовала себя несчастной без него и ничего не могла с этим поделать. Что-то в этом последнем бою казалось окончательным, и сейчас, лежа рядом с ним, мое тело пылало от того, чего у него не могло быть. Пока мое сердце горело надеждой на будущее, которое я потеряла.
Я не осознавала, что плачу, пока не почувствовала влажность между стороной своего лица и его грудью. Его рука сжалась вокруг меня, и он провел своей большой ладонью вверх и вниз по моей спине. Это движение должно было меня успокоить, но оно только усложняло ситуацию.
— Посмотри на меня, волчонок.
Я выдохнула, даже не подозревая, что сдерживаюсь, когда подняла подбородок и посмотрела на любовь всей своей жизни.
— Я исправлю это.
Я хотела спросить, что? Он имел в виду ситуацию с Томми? Или нас? Мое сердце бешено колотилось при мысли об этом. Если бы я была честна с самой собой, то в глубине души я бы молилась, чтобы сегодняшний вечер сложился так, как он есть. Антон не был моим рыцарем в сияющих доспехах, он был моим волком, как и я его. Мы были судьбоносной парой, вот что он всегда говорил. Он готов убить, чтобы защитить меня; он делал это раньше, а мы были всего лишь детьми. Не было сомнений, что он сделает это снова.
Казалось, все движется в замедленной съемке. Его рука поднялась под мой подбородок, когда его губы встретились с моими. Я подвинулась, чтобы приблизиться к нему. В тот момент нас двоих не разделяло ни дюйма пространства. Мои бедра сами собой покатились вперед, прижимая к нему мой разгоряченный центр.
— Черт, — прохрипел он, когда его язык скользнул в мой рот и вылетел из него. Он был таким осторожным, таким нежным, что это даже было на него не похоже. Секс между нами был интенсивным, даже жестоким, но сегодня вечером что-то было по-другому. Что-то изменилось.
Рука Антона протянулась позади меня и схватила меня за задницу, притягивая меня крепче к себе. Я приподнялась и прижалась к нему всем телом, стараясь не поморщиться от боли в ребрах. Я оседлала его и прижалась своей киской к его толстому, твердому члену. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы одежда между нами исчезла. Я наклонилась над ним, поцеловав линию от изгиба его шеи до уха, и сильно прикусила, когда достигла мочки его уха. Его хватка усилилась, и он с рычанием рванул вверх.
— Волчонок, ты начинаешь то, что не сможешь закончить.
— Это неправда, — прошептал я ему на ухо, прежде чем провести языком по его уху. — Я могу сделать все, что захочу. Ты тот, кто научил меня этому.
Его руки залезли мне под рубашку, и я подняла руки над головой, когда он снял ее. Меня охватил холод, когда он провел пальцами по нежной татуировке, растянувшейся под моим декольте. Воспоминания о той ночи, когда он отвел меня в салон Ареса, заполонили мою голову. Боль от иглы в сочетании с тем, что он держал меня, опьяняла. Это противоречило всем правилам в салоне, но мне разрешили лежать у него на руках, пока художник работал. Все это время руки Антона ласкали мое тело, тренируя его любить боль так же сильно, как и его прикосновения. Все остальные татуировки, которые у меня были, были сделаны одним и тем же художником в том же салоне, и меня держал Антон. То, что я выросла вместе с владельцем салона, принесло свои плоды.
Я закрыла глаза, когда он поднял голову и схватил мой сосок. Он сосал и тянул пальцы с одной стороны и рот с другой, в то время как я провела руками по его волосам, прижимая его к себе. Мои тонкие леггинсы, которые я надела после душа, не подходили Антону. Трение его твердого члена о мой клитор, когда я покачивала бедрами взад и вперед, напомнило мне о том, как мы были подростками, изучавшими тела друг друга и поначалу слишком напуганные, чтобы раздеться. Было жарко, и я была близка, слишком близка к тому, чтобы развалиться, а мы даже еще не начали. Я замедлила свои движения и посмотрела на красивого мужчину, который держал меня. Если бы мы не были такими токсичными, если бы все не было так сложно, мы могли бы иметь это навсегда.
— Скажи мне, что тебе нужно, — прошептал он в темноту, когда его пальцы скользнули с моей груди к поясу моих штанов. Он провел пальцем по моей коже, как будто необходимость пытать меня была более интересной, чем скользкость между моими ногами.
— Мне это нужно, — сказала я, откинувшись назад и опустив руки к нему, потянув за его серые спортивные штаны, пытаясь освободить его.
— Все, что тебе нужно сделать, это мило попросить, волчонок.
— Трахни меня, пожалуйста. Мне нужно, чтобы ты наполнил меня.
— Твоя маленькая нуждающаяся пизда пульсирует для меня?
— Да.
— А если я проведу пальцем между твоими складками, что я найду?
— Мой теплый, влажный центр.
— А чья это киска?
— Твоя.
— Ты уверена, что моя?
— Да.
— Но это было не только мое, не так ли?
Мое сердце остановилось, и я замерла. Я уже давно не была его. Последние три года я отдавала то, что принадлежало ему, другим. Поначалу это было невероятно тяжело, но со временем я научилась игнорировать чувство отвращения, которое подкрадывалось каждый раз, когда другой мужчина прикасался ко мне. Теперь мне пришлось столкнуться с этой реальностью и реальностью того, что, хотя тело Антона может снова хотеть меня, его сердце никогда меня не простит.
— Я всегда принадлежала тебе, что бы я ни делала в прошлом. Единственный человек, который владеет мной, владеет моим сердцем, — это ты, — выдавила я, пытаясь сдержать свои эмоции.
— Когда ты выздоровеешь, ты будешь наказана за то, что сделала, — сказал он сквозь стиснутые зубы. Я слегка кивнула
