т к запах на шарфе и гобеленах был слабый, пришла эта компания из далека. И я прошел все деревни в радиусе недели хода. Но… Но я здесь. Один. Измотанный, отчаявшийся.
Гор утащил меня домой. Пообещав, что каждый день на площади будут дежурить наши. Они знают деда в лицо. Если упустят вновь — шкуру спущу. Вернее чешую…
6. Киана. | Философское настроение
— Что грустишь? — окликнула меня бабушка, вытянув из моих размышлений. Я улыбнулась ей.
— Не грушу. Задумалась просто.
— В последнее время я часто вижу тебя такой, задумчивой. — она присела рядом в соседнее кресло у камина.
— Наверное холода так влияют, хочется сидеть так у камина с книгой и пледом и думать, рассуждать.
— И о чем же думать? — тут же спросила меня ба, застав меня врасплох.
— Ну… даже не знаю. О жизни? — улыбнулась я вновь.
— О жизни — повторила она задумчиво, — о ней можно думать много и долго. Но нужно не только думать, но и действовать. — она посмотрела на меня так серьезно. Так глубоко. — Ты счастлива, Киа? — неожиданный вопрос.
— Да! — я даже не задумывалась над ответом.
— Хм — задумалась старушка, — т е тебя всё в твоей жизни тебя устраивает? Нет ничего недостающего? Ничего бы не хотелось изменить, добавить? Не тоскует твое сердце по чему-то? Не ищет?
— Ба! У тебя сегодня философское настроение? — посмеялась я. — Я имею всё, что нужно, всё, о чем мечтает каждый: семью, заботу, крышу над головой, пищу, не только физическую, но и душевную. — подняла я перед глазами бабушки книгу, что была у меня в руках до сих пор. Ба вгляделась в обложку.
— «Начало начал»? — прочла она вслух. — На шатанском?
— Ага.
— Тебе же не нравился этот язык. — Бабушка в последнее время делала упор в нашем обучении на этот язык. Благодаря привезённым пару месяцев назад дядей Томом новым книгам на шатанском. И да, мне он сложнее всех давался.
— Но название заинтересовало.
— И о чем она?
— О создании мира.
— Ух ты! И что там?
— На самом деле, удивительно, но всё также, как и в нашем Священном Писании. Мир создал Бог. Словом и Духом.
— Почему тебя это удивляет?
— Ну, Шатан — другое королевство, другой мир, другие люди, другая культура. Я думала, вдруг там и верят иначе.
— Всё просто. Есть Истина, и, если она реально истина, она наблюдается везде. Могут быть различные нюансы, но истина проявляется везде. Мир создан Богом. Это истина. — она погладила меня по щеке. — И мир огромен. И прекрасен. Это тоже истина.
— И опасен. — добавила я.
— Ну, без этого никуда. Слава Богу, у нас была возможность переждать опасность здесь. — Но было бы хорошо познавать мир не только через книги. — она приподняла бровь, будто спрашивая.
— Хм, нет, всё же философское у тебя сегодня настроение, бабуля. Невозможно не познавать мир, живя в нем. Он сам собой познаётся.
— Но вот ты, познавая его, чувствуешь удовлетворение? — не уступала она. — Нет какой-то тоски? — этот хитрый взгляд! Но вопрос напомнил мне:
— В последнее время есть что-то… — начала я.
— Ага! — она будто бы ждала этого ответа. — И что же?
— Не могу выкинуть из головы один сон. Не знаю сколько раз он мне уже снился. За эту пару месяцев несколько раз. — начала я. — Ничего особенно, но я слышу шёпот во сне. Приятный, не пугающий, но он навивает тоску. Я не помню слов, но чувствую, будто бы он зовёт.
— Тебя?
— Нет, тебя, ба! — прыснула я. — Зовёт и шепчет — я сделала таинственный голос, прошептав: — "пиро-жков. Пирожков с капустой! Только тех, что печёт ба…" Вот так и зовёт тебя и твоих пирожков. — посмеялась я вместе с бабулей.
— Ну, это не удивительно. За такими пирожками я б тоже во сне приходила. — разделила она мое веселье. — Ладно. — посерьёзнела она. — Почему сон навевает тоску?
— Наверное, потому что она в этом шепоте. Тоска. Будто бы человеку грустно, тоскливо.
— И тебе тоже, да?
— Вот вспоминаю сон и да, как-то грустно становится. Хочется ободрить шептуна.
— Я даже знаю чем.
— Ну, здесь всё просто! — я с умным видом подняла указательный палец и мы хором выдали:
— Пирожки с капустой! — и рассмеялись.
— Конечно! Это безотказные средство. — сквозь слёзы смеха констатировала бабушка. — Вот сейчас мы ими и займёмся, — она потянула меня с кресла в сторону выхода, — напечем, сложим в корзину и отправим тебя искать тоскующего шептуна.
Я посмеялась над ее словами, но наткнувшись на ее вдруг сменившийся на серьезный взгляд, я остановилась.
— Ба? — только и смогла я спросить. Она взяла меня за руки, развернувшись ко мне.
— Я была долгое время очень эгоистична. Я наслаждалась твоим присутствием в моей жизни. Ты… ты стала моей жизнью. Но… пришло время тебя отпустить.
— Ба? — почему-то другие слова, вернее слоги, у меня не складывались.
— Тебе скоро 21. Ты умная, красивая, молодая. Тебе столько ещё нужно в жизни пережить, узнать, прочувствовать. Ты давно перешагнула брачный возраст. В 20 лет многие девушки уже воспитывают малыша. А я… я была эгоистична, не желая признавать тот факт, что наш мирок мал для тебя, что война давно закончилась и хоть и мир не стабильный, жизнь продолжается. Твоя жизнь продолжается. И здесь — она обвила руками пространство вокруг нас, — здесь тебе не испытать полноту жизни.
— Так! — прервала я ее монолог. — Мне всё же не нравится твое философское настроение сегодня. — я пожала ее морщинистые руки. — Пошли стряпать пирожки лучше.
— Мы то пойдём. Но! — она решительно посмотрела на меня и эта решительность мне не понравилась. — Но потом пойдём составлять план твоей поездки.
— Что? Куда, ба? Я рада, что ты решила позволить мне посетить «большую землю», но Том вернулся только пару месяцев назад. До следующей поездки ещё далеко.
— Точно, надо было ещё в тот раз тебя отправить. — вдруг озарило ее. — Ох, уж эта старость! Так тяжело отпускать любимое, привычное… — она шла, причитая и тянув меня по коридорам в сторону кухни.
Мы вошли, бабушка быстро организовала рабочее места, всунув мне в руки миску. И мы начали замешивать тесто.
— Киана, ну согласись, что ты не найдёшь в этом месте всего, что нужно молодой красивой девушке.
— Например?
— Любви. — я хотела вставить слово, но она пресекла мою попытку взмахом руки. — Любви мужчины. — я совсем не ожидала такого от бабушки и почувствовала, как краснею. — 20 лет, деточка! — напомнила она мне. — Ты же не планируешь состариться одна, старой девой.
Или тебе из наших кто-то приглянулся?
— я
