как мне до сих пор больно. В горле клокочет. Сидельник меня догоняет. Прижимается грудью к спине. Руками плечи обхватывает. А волос, клянусь, губами касается:
– Ну прости меня, девочка… Ну, вот так. Мне семнадцать было, когда залетели. Родители откупились, чтобы мне не портить биографию. Я же на международные отношения собирался. Будущим дипломатам такое не надо. Ну, Амалька…
И правда. Правда губами скользил по холке. И носом голодно втягивал мой аромат.
– Да пошел ты.
Как вырвалась? Не знаю. Как очутилась на улице – не помню. Трясло. Так трясло, блин. Будто на десять лет назад вернулась. В тот вечер, когда он свою помощницу на столе пялил.
Пока нахожу свою машину, пока ее выгоняют, немного прихожу в себя. Достаю телефон трясущейся рукой, отца набираю. А тот, видно, в шуме не слышит. Выругавшись, засовываю телефон обратно. Вскидываю взгляд и морщусь, потому что какой-то идиот врубил дальний – слишком серьезное испытание для моих налитых солью глаз. Рефлекторно отворачиваюсь, но вскидываюсь вновь, когда замечаю движение в стороне.
Надо же. Димочка мне не показался. Стоит, опираясь задницей на капот, аккурат между фарами. Прямо сцена из фильма. Его ровесницы, наверное, ссутся кипятком от таких приемов. А меня… меня охватывает странный детерминизм. Как будто все неспроста, все давно уже решено свыше, и ни черта не зависит от нашей воли.
Внутренняя истерика нарастает. Мне нужно как-то прикрутить интенсивность боли. Иначе просто не выжить.
– Тухлый вечерок.
– И не говори.
Чертовы пальцы дрожат. Брелок от машины вываливается из рук. Как вообще я в таком состоянии вести собираюсь?
– Как насчет того, чтобы его продолжить в местечке получше?
А что? Это вариант. Запихнув ключи в сумочку, решительно шагаю к нему. В лучах этих долбаных фар, как по подиуму. Смотрит соответствующе. Просто лижет голодным взглядом. Бедра невольно начинают раскачиваться чуть сильнее. Открываю дверь:
– Поехали, чего застыл?
Димочка заканчивает тормозить и запрыгивает за руль.
– Куда поедем?
– К тебе.
Чувствую его взгляд искоса. Тяжелый, горячий… Радостный.
– Ого.
– Только ты не придумай себе ничего, – сиплю я. – Потрахаемся и разбежимся.
– А что так? Боишься отношений?
– Просто не хочу.
– Рожей, что ли, не вышел?
– Дело не в тебе. Забей. Хреновая была идея… – касаюсь ручки, чтобы открыть дверь, и в этот момент замки блокируются, отсекая нас от всего остального мира. Запирая в этой тишине. Тесноте. Машина срывается с места. Я осторожно пристегиваюсь. В голове становится горячо и вязко. Держусь за это спасительное ощущение. Что угодно, только бы не думать о том, что на меня вывалил бывший. Перед глазами, будто на длинной выдержке, мелькают огни витрин. Мы в центре. Здесь красиво. Открыв окно, высовываю руку, ловлю ветер, он бьет в горящее лицо, забивается в ноздри ароматом весны: нежных лепестков абрикосов, ощетинившихся листвой кленов, выхлопных газов и битума. На спидометре сто пятьдесят, но мне не страшно. Земля, вращаясь вокруг оси, несется вперед по Вселенной на немыслимой скорости, и ничего. Только тонкий слой атмосферы отделает нас от холодного недружелюбного космоса.
Остановка выходит внезапной. Моргаю. Из центра мы и не выезжали. Хороший ЖК в скандинавском стиле.
– Преподам так много платят?
– Ты так и не глянула мое резюме, да? – смеется Дима.
– Мы же вместе ушли, – пожимаю плечами. И делаю пометку – глянуть.
Он снова открывает для меня дверь. Выхожу. Каблуки громко цокают по забитой парковке. Дима легко шагает следом. Потом хватает меня по-мальчишески совсем, со спины. И идет так, сунув длинные пальцы в карманы моих брюк.
– Балбес.
– А ты просто охрененная.
– Надеюсь, ты тоже, – усмехаюсь я, и только потом рождается мысль, что мне бы лучше его не нервировать лишний раз. Но Димка только самоуверенно улыбается. И так солнечно у него это выходит, что даже моя истерика на мгновение стихает. Я запинаюсь. Он хватает меня за руку и резко тянет влево. К лифтам. И вот там он меня целует. Зарывается ладонью в волосы, наклоняется и первым делом чуть прикусывает губу. Неспешно потирается носом о висок, скулу. Не таясь, голодно вдыхает:
– Пахнешь ты тоже обалденно.
Ну, не знаю. После долгого рабочего дня? Я бы поспорила. И предпочла бы для начала сходить в душ. Но стоит мне только заикнуться об этом…
– Потом, первый раунд все равно будет быстрым.
– Ты что, скорострел? – смеюсь я, пока он достаточно профессионально расстегивает пуговички у меня на блузке.
– Вообще нет. Но ты такая… У меня от тебя просто крышу сносит. – Дима толкает меня на кровать, а ведь я даже не поняла, как мы очутились в спальне, разводит полочки блузки и, вообще не таясь, громко по-мужски стонет. – Пиздец какая красивая.
Это трогает. Топит лед внутри. Наши взгляды встречаются, Димка так и пялится, когда втягивает в рот сосок прямо поверх кипенно-белого кружева. А я на миг все же зажмуриваюсь. Потому что это движение отдает в пустоте между ног гулкой тянущей болью. Нетерпеливо дергаю ремешок у себя на брюках, чтобы поскорее коснуться кожей кожи. Так ведет меня, что мысли о душе, да вообще обо всем насущном, отходят на второй… нет, даже третий план. Сильные пальцы проводят по выпирающей косточке бедра. Трогают косые на животе.
– Ого…
Да, у меня офигенный пресс. У Димки тоже. Я царапаю его кубики ноготками. Прелесть молодых жеребцов заключается в том, что им почти ничего не нужно делать, чтобы эти кубики были. Гортанно рыча, расправляюсь с пряжкой уже на его брюках. И тут он застывает. Глаза, которые еще секунду назад горели похотью, стекленеют. Димка скатывается с меня и куда-то убегает, обещая на ходу:
– Я сейчас…
Глава 4
Смешно, но его спешный побег наводит меня на мысли, что парень все-таки обкончался. Со смехом, переходящим в стон, сворачиваюсь гусеницей на кровати. И некоторое время лежу так, уверенная, что вот сейчас зашумит вода, он исправит оплошность и вернется ко мне. Но ничего такого не происходит. Тогда я встаю. Поправляю одежду, впрочем, оптимистично оставляя блузку расстегнутой, и растерянно оглядываюсь по сторонам. Живет мальчик более чем неплохо. Спальня просторная, в ней классный ремонт. Можно, конечно, предположить, что квартира съемная. Но интерьер наводит на мысли, что его делали индивидуально для Димки. Серые стены. Замечательное сочетание дерева и камня. Изумрудное
