себя. Она заслуживала того, чтобы получить опыт учебы в университете, стать взрослой, без того, чтобы я висел на ней, как гиря. Но сейчас я хочу только одного: затащить ее в свою кровать и привязать к ней ее гребаную задницу.
После того как прошла, кажется, целая вечность, Зак смотрит на сестру.
— Элла, где, бл*дь, остальная одежда? — Он снимает свой пиджак и пытается накинуть его ей на плечи, но она уклоняется.
Я наблюдаю, как она выпрямляет спину, готовая сразиться с братом лицом к лицу.
— Зак, я выйду из этой двери и больше не вернусь, если ты думаешь, что можешь обращаться со мной как с ребенком. Я здесь, чтобы работать, а не для того, чтобы мной командовали такие, как вы двое, — заявляет она, указывая на нас обоих.
Я улыбаюсь, наблюдая за тем, как она отстаивает свои права. Я всегда восхищался ее искрой. Но сейчас я не мог бы больше ей гордиться. Мне чертовски нравится ее решительность, ее сила.
— О, и Дин? — улыбается она.
— Да, принцесса? — Прозвище, которое я дал ей — имя, которое я никогда не произносил вслух ни перед кем, кроме нее, — свободно слетает с моих губ. Это застает ее врасплох. Взгляд Зака устремлен на меня, в его глазах вопросы и подозрение.
— То, кому я позволяю прикасаться к себе, не имеет к тебе абсолютно никакого отношения. Если я захочу, чтобы вся твоя команда охраны прикасалась ко мне, я это сделаю. — Ее голос звучит сладко, когда она бросает на меня взгляд, одаривая приторной улыбкой. — О, и забудь эту гребаную «принцессу». Я ничья не принцесса, придурок, — говорит она, уходя.
— Эй, Элла! — кричит Зак.
Она поворачивается и смотрит на него, ожидая продолжения. Однако Зак не заканчивает свою фразу. Он идет через весь зал к диджейскому оборудованию. Взяв микрофон и включив несколько переключателей, он смотрит на нее, ухмыляется, а затем говорит в микрофон.
— Слушайте меня, ублюдки. — Он ждет, пока все в помещении, а это теперь включает в себя всю команду охраны, вышедшую посмотреть на наше шоу, замолчат.
— Если кто-то из вас хотя бы подумает о том, чтобы прикоснуться к моей сестре, вы будете уволены. Любой, кто позволит другому мужчине прикоснуться к ней, не пресекая это дерьмо, будет уволен. — Он показывает на Эллу. — Эта женщина — Элла, моя младшая сестра. Обращайтесь с ней, как со своей родной сестрой, и у нас не будет проблем. Понятно?
Ублюдок смотрит прямо на меня, когда произносит последнюю фразу. Я отказываюсь соглашаться. Я не стану врать своему лучшему другу. Я также не стану отрицать, что планирую поступить с Эллой очень не по-сестрински. Я стою и складываю руки на груди, не желая уклоняться от его пристального взгляда.
Элла хмыкает, выходя из зала. Я благодарен ей за то, что она идет к лифтам, а не к входной двери, как она грозилась сделать всего несколько минут назад. Я хочу погнаться за ней и дать ей понять, как она ошибается. Она думает, что я не имею права распоряжаться ее телом, не имею права знать, кто прикасается к ее гребаному телу. Это просто смешно. Ей придется быстро усвоить, что ее тело — мое. Ее сердце — мое, ее гребаная душа — МОЯ! Но с этим уроком придется подождать. Сначала мне нужно разобраться здесь.
Это был долгий, мать его, день. Элла старалась избегать меня, в основном прячась в кабинете Зака. Зак специально заставлял меня заниматься всякой херней внизу. Каждый раз, когда я добираюсь до его кабинета, он быстро выпроваживает меня оттуда. Это лишь вопрос времени, когда он спросит меня об Элле.
Я готов к этому. Может быть, мне стоит признаться ему первому, чтобы опередить его. Сейчас я сижу в его кабинете с виски в руке. Последние двадцать минут Элла прячется в ванной. Я не уверен, подслушивает ли она или просто ждет, когда я уйду, прежде чем выйти. Я слышу, как течет вода, может, она просто принимает душ.
Я собираюсь признаться Заку, рассказать своему лучшему другу, что влюблен в его младшую сестру. Сказать ему, что я планирую быть с ней, и он ни черта не сможет с этим поделать. Пока я обдумываю свои слова, в кабинет врывается Брэй, шокируя и Зака, и меня. Брэй больше не приходит в клуб. В последнее время он занят созданием собственной империи, не говоря уже о том, что он отец и муж.
— Приятно видеть, что ты так и не овладел навыком стучать, — говорю я ему. На что он просто отмахивается от меня и идет к двери в ванную. Он не говорит ни слова ни Заку, ни мне. Постучав в дверь, он зовет:
— Элла, это я. Открой дверь.
Дверь слегка приоткрывается. Брэй протискивается внутрь и закрывает дверь, после чего я слышу звук закрывающегося замка. Какого черта он запирается в ванной с Эллой?
— Что, бл*дь, происходит? — спрашиваю я Зака.
— Ни хрена не понимаю, — отвечает он, стуча в дверь. — Брэй, что там, бл*дь, происходит? — кричит он.
Брэй приоткрывает дверь и высовывает голову наружу. Он смотрит на меня, а затем говорит Заку:
— Элла заболела. Она сегодня больше не работает. Я забираю ее домой. Мне нужно, чтобы вы, два ублюдка, отошли и дали нам немного, бл*дь, пространства.
Она была в порядке весь день. Чем, черт возьми, она могла заболеть сейчас? Брэй уже собирается закрыть дверь, когда я выставляю ногу, не давая ей закрыться.
— Что с ней не так? С ней все было в порядке, — спрашиваю я.
— Не твое гребаное дело. Держись от нее подальше! — кричит он мне в лицо. Большинство мужчин постарались бы избежать конфронтации с Брэем. Но я — не большинство. Я открываю дверь и захожу в ванную. От того, что я вижу, у меня кровь стынет в жилах. Какого черта?
Глава третья
Элла
Я провела весь день, следуя за Заком, будучи его тенью и запоминая о клубе все, что мне может потребоваться, изо всех сил стараясь избегать при этом Дина. Сегодня утром я не смогла отделаться от него достаточно быстро.
То, что он был прав, то, что я так возбудилась, просто находясь так близко к нему — пока он шептал мне на ухо, и его лесной аромат окружал меня, а прикосновение посылало разряды молний по всему моему телу — я чувствовала, что сгораю изнутри.
