Глава 3
«Держись, Эсмеральда. Ты сможешь справиться с этим!» Эта мантра крутилась у нее в голове с того момента, как она переступила порог студии. Она понимала: то, что произойдет в зале заседаний, будет пугающим. Она даже ожидала откровенной конфронтации. Не ожидала только того, насколько тревожно будет находиться в этой комнате, учитывая, что Родриго не на ее стороне.
В тех редких случаях на протяжении многих лет, когда Эсмеральда была вынуждена навещать отца, Родриго всегда старался быть где-то поблизости. Артуро, отец Родриго, был хорошим другом ее матери. Хотя нет, Артуро был больше чем другом. Он заступился за Ивелиссу, когда Кармелина навела на нее напраслину. А когда Кармелина попыталась вытеснить из игры Эсмеральду, Артуро стал и ее защитником. Когда Артуро не стало, Родриго принял эту роль на себя. В течение многих лет являлся для Эсмеральды единственным каналом связи с Патрисио Самбрано. Он вообще долгое время был ее опорой. Потом стал ее любовником. Даже больше чем любовником. А потом бросил ее из-за своей глупой преданности ее отцу.
Рассматривая Родриго, Эсмеральда дышала сквозь боль, перекрывавшую воздух в легких. Его предательство по-прежнему причиняло ей острую боль. А еще она презирала себя за то, что все до сих пор желала Родриго.
Тогда, десять лет назад, Патрисио выселил их с мамой из квартиры, в которой они жили с самого ее рождения. Родриго, вместо того чтобы поддержать, сказал тогда, что не может позволить себе отвлекаться, а она и их отношения — отвлекающий фактор. Подобные слова непростительны. И Эсмеральда никогда не простит этого мужчину.
Она собиралась недвусмысленно дать ему понять, что без колебаний заберет у него эту работу, поскольку так же научилась быть безжалостной, как вдруг кто-то с другого конца комнаты позвал ее по имени.
— Эсмеральда. Повернись и посмотри на меня.
Давно она не видела Кармелину Самбрано и ничего о ней не слышала, однако голос этой женщины не забудет никогда.
Ей потребовалось мгновение, чтобы удержать маску бесстрастного презрения, которую она нацепила. Она знала, что эта женщина порочна и без колебаний унизит ее.
Незаконнорожденный ребенок, которого Кармелина пыталась вычеркнуть из жизни Патрисио почти тридцать лет, теперь здесь и угрожает всему, что ей дорого. Ничего, пусть злится, сколько угодно, обзывается, устраивает сцену. Это не изменит завещания Патрисио.
— Ну, естественно, я повернулась и посмотрю на тебя, — протянула Эсмеральда, поворачиваясь лицом к вдове своего отца. — И хочу, чтобы ты внимательно посмотрела на меня, Кармелина. Ты так усердно притворялась, что меня не существует, возможно, даже начала в это верить. Теперь тебе будет несколько труднее игнорировать меня, не так ли?
Вдова отца резко вдохнула, а когда попыталась взять себя в руки, у нее аж прическа подпрыгнула.
— Тебе это с рук не сойдет, — шипела Кармелина сквозь стиснутые зубы.
— Посмотрим. — Эсмеральда понимала, что оказывает на пожилую женщину давление, видела по ее глазам, что та вот-вот взорвется, но ей пришлось столько вынести, а потому она не намерена отступать. — С этого момента все будет немного иначе.
На мгновение показалось, будто в глазах Родриго мелькнул проблеск чего-то напоминающего гордость. Эсмеральда чувствовала, что все взгляды в комнате устремлены в ее сторону.
— Итак. — Она ни к кому конкретно не обращалась. — Как мы собираемся это сделать?
Прежде она никогда не бывала в зале заседаний, однако, несмотря ни на что, знала каждого человека за столом. Не только потому, что это компания ее отца, но и потому, что совет директоров «Самбрано» пестрел самыми известными в латиноамериканском бизнесе именами. Да, кроме того, эти двое. Перла и Оникс Самбрано. Впрочем, они торчали тут только из-за своей фамилии. Она не видела их с тех пор, как те были детьми, но с первого взгляда заметила поразительное сходство себя с ними. Тот же нос, те же густые брови. У Перлы немного веснушек на щеках, как и у Эсмеральды.
— Мисс Самбрано.
Взгляд Эсмеральды переместился на человека, позвавшего ее по имени.
Она узнала Октавио Нуньеса — авторитетного человека на испанском телевидении на протяжении десятилетий. Октавио появился в студии вскоре после того, как телеканал начал вещание на национальном уровне, и стал первым испаноговорящим ведущим вечерних новостей в истории американского телевидения. И вот теперь он — член правления «Самбрано», точнее, председатель правления. А также двоюродный брат Кармелины.
Интересно, чего от него ожидать. Эсмеральда понятия не имела.
— Самбрано-Пенья, — уточнила она, сфокусировав взгляд на мужчине, который встал, чтобы обратиться к ней.
Выражение его лица было настороженным — не дружелюбным, но и не враждебным. Ей хотелось перевести взгляд на Кармелину, понаблюдать, как она смотрит на брата.
Как вдруг позади нее раздался шепот:
— Они ненавидят друг друга. Октавио, на чьей бы стороне ни была Кармелина, она примет другую сторону.
Родриго. Эсмеральда наклонила голову, отмечая то, что он сказал, но промолчала. Октавио заговорил вновь:
— Добро пожаловать. Это сюрприз. После того как все наши попытки связаться с вами не увенчались успехом, правление предположило, что вы не заинтересованы.
Кармелина сделала попытку встать, но что-то ее удержало. И тут Эсмеральда заметила руку Перлы на руке своей матери. Октавио не удостоил кузину даже взглядом, его внимание было приковано к Эсмеральде.
— Желание вашего отца, чтобы вы приняли на себя роль президента и генерального директора студии, стало неожиданностью для всех нас.
За столом послышался гул согласия. Обнадеживающе.
— Вы молоды, — продолжал Октавио, — тем не менее ваш опыт работы на телевидении и в кино впечатляет. — На этот раз он действительно бросил взгляд в сторону Кармелины. — Ни для кого не секрет, что в последние несколько лет Патрисио не сходился во мнениях с советом директоров по некоторым вопросам, но по большей части мы все заинтересованы в том, чтобы делать то, что лучше для «Самбрано». Ваш отец предоставил совету директоров свободу выдвигать некоторые условия относительно того, как
