дверей сколотили щиты из досок и со скрежетом отодвигали их, если хотели выйти.
Словом, недостатков у дома было много, но его мы построили собственными руками. Я смотрел на передний брус крыши и вспоминал, как он выскользнул и едва не раздробил ногу Теданя, тот еле-еле увернулся. Как при укладке черепицы Тедань потерял равновесие и случайно сшиб несколько штук. Они полетели прямо в Мэй, но та каким-то чудом успела поставить воздушный щит.
— Я не хочу жить в другом месте, — выдохнула Мэй, украдкой вытирая глаза. — Мне нигде еще не было так хорошо.
— Я тоже думаю, что это отличный дом, — нахмурился Тедань. — Он такой большой. И у меня тут своя комната.
Из домов других команд постепенно выходили студенты, вытаскивали вещи и перебирались куда-то вглубь территории Академии.
Через какое-то время и к нам подошел мужчина в черной одежде с гербом Академии на груди.
— Приветствую вас. Меня зовут Двенадцатый, и я пришел проводить вас к новому месту проживания.
Я еще раз посмотрел на своих друзей и спросил:
— Мы хотим остаться здесь. Это разрешено?
— Да, вы можете жить и тут. Но удобнее будет в домах Академии, там тепло и светло, комнаты рассчитаны на четверых человек, к тому же к каждому зданию приставлен человек, который будет выполнять бытовую работу.
— Мы остаемся.
— Как скажете, — поклонился Двенадцатый. — Вы не возражаете, если ваш дом осмотрят специалисты и поправят недочеты? Главе Академии не понравится, если студенты пострадают без его разрешения. Также я прошу сообщить, что вам нужно из мебели и утвари.
— Если не возражаете, я перечислю всё необходимое, — вежливо сказала Мэй, но по выражению ее лица было видно, что лучше сейчас не возражать. — Нам нужно три шкафчика для одежды, три стола с набором письменных принадлежностей, небольшие тумбочки для хранения свитков и книг…
На одном дыхании она назвала два десятка предметов, включая магические лампы и коврики. Потом Мэй снова набрала воздуха в легкие и перешла к кухонной утвари и вещам для ванной комнаты. Двенадцатый слушал сестренку, склонив голову, и я не мог разглядеть его эмоций, но после окончания списка он лишь кивнул:
— В течение нескольких часов вам доставят всё необходимое. В таком случае я также перехожу в ваше распоряжение. Можете обращаться ко мне по любым вопросам, не касающимся учебы.
Он не соврал. Через некоторое время к нашему дому подъехали две повозки, причем не со стороны ворот, а из глубины двора, оттуда выскочили люди в черном и помогли расставить вещи под строгим присмотром Мэй.
Двенадцатый, который пришел вместе с ними, протянул три листка с записями:
— Здесь указано ваше расписание занятий и часы тренировок в особых комнатах. Двери и окна поставят завтра в ваше отсутствие, чтобы не отвлекать от учебы. Сейчас, если не возражаете, я приготовлю ужин.
Тедань повертел бумагу, потом засунул ее за пояс и небрежно сказал:
— Дяденька, будет невежливо, если вы, взрослый человек, станете для нас готовить. Давайте я вам помогу!
Мэй вопросительно посмотрела на меня, я пожал плечами:
— У него никогда не было слуг.
— Тедань, — мягко начала Мэй, — ты не должен отвлекать Двенадцатого от его работы, лучше посмотри, на какое время у тебя выпали тренировочные часы.
— Они мне не нужны, — отмахнулся друг.
— Тогда давай поменяемся. Мне не нужна комната из баньяна, зато нужна регенерация Ки.
— Отлично, — улыбнулся я, — так как у меня ускоренное восстановление Ки, но низкий талант, могу обменять свой час на баньян.
Тедань взлохматил свои синие волосы, хмуро глянул на нас и сказал:
— Я… я не умею читать. И мне не нужна никакая магия. Берите мои часы просто так.
Мэй обхватила свое лицо ладонями, подумала, а потом сказала:
— Хорошо. Шен, ты берешь три часа в комнате для повышения таланта, я — три часа регенерации. Комната для тренировок будет у каждого своя. Ты сможешь один час в неделю выделить на обучение Теданя основам магии? А я буду учить его грамоте.
На смущенном лице друга ясно читалась благодарность вперемешку с желанием гордо отказаться от нашей помощи. Этот парень привык решать свои проблемы в одиночку, не полагаясь ни на кого.
— Тедань, теперь мы живем, как одна семья. Ты же не хочешь, чтобы в наш дом тыкали пальцем и смеялись, какие бездари тут живут?
— Ха, — вздернул он нос, — скоро нам будут кланяться все ученики, а дом станет святыней этой Академии!
Но на деле оказалось всё иначе.
Когда мы пришли на первое занятие, то поняли, что так и остались для всех изгоями, да еще и Мэй втянули.
Двенадцатый отвел нас в самое большое здание на территории Академии. Там было несколько комнат, уставленных низенькими столиками с тушью, кистями и бумагами. Судя по всему, нас разбили на три группы для удобства.
Мэй въехала на кресле в зал и громко поздоровалась с учениками. Среди них я узнал девушку с короткими волосами, несколько ребят из дома неподалеку, но никто из них не ответил на приветствие Мэй.
Тедань рывком подскочил к ближайшему ученику, схватил его за грудки, вытащил из-за столика и прорычал:
— Ты глухой? У тебя уши отсохли? С тобой поздоровалась девушка! Почему ты молчишь?
Мэй шепнула:
— Ничего, Тедань. Всё хорошо.
— Ничего не хорошо. Отвечай! — и тряхнул бедолагу так, что его зубы звонко лязгнули. Тот отвернулся, словно мог запачкаться от одного взгляда на Теданя, и процедил:
— Преступник не может что-то требовать.
— В Пропасть меня, с тобой Мэй поздоровалась!
— Калека, что согласилась жить с двумя насильниками-убийцами? Интересно, чем она платит вам за защиту? — раздался нахальный голос со стороны. Тедань тут же отшвырнул свою жертву и шагнул к говорившему. Этот парень явно был из знатной семьи: длинные ухоженные волосы, уложенные в высокий пучок и закрепленные золотым колпачком, тонкие ладони, бледная кожа. И он сам вышел вперед:
— И что? Что ты мне сделаешь? Нападешь, как на того чиновника? Думаю, уважаемому Кун Веймину не понравится, если студенты будут драться между собой.
— Кто ты такой, чтобы говорить, что нравится или не нравится главе Академии? — в зал вошла Ясная Мудрость. — Быстро заняли свои места. На моих уроках драки запрещены. У кого кулаки крепче, выясните на боевых искусствах.
Тедань отступил, сел на первое попавшееся место, я же подкатил кресло с Мэй поближе к себе. У ее кресла одна ручка раскладывалась в виде столика, поэтому она могла писать, не пересаживаясь на пол.
Если бы я увидел Ясную Мудрость где-нибудь в городе, то посчитал бы ее настоящей красавицей. Белая
