Что дальше? Позвонить по каждому и попытаться узнать голос? Довольно глупо. К тому же он не хотел бы посреди ночи разбудить пятнадцать человек, не будучи до конца уверенным, что среди них окажется Дженни. Проклятье! А кто вообще сказал, что она живет в городе? В радиусе шестидесяти миль находится несколько дюжин спальных районов.
Есть более надежные и быстрые способы ее отыскать. Надо подождать до утра.
Квин снова лег без надежды уснуть, но сон все-таки пришел — неглубокий и не приносящий отдыха. Когда он проваливался в забытье, ему снилось тело, горящее в яме посреди пустыни. Он вставал на колени, чтобы взглянуть на труп, а мертвец внимательно смотрел на него.
Но лицо мертвеца не было лицом Маркоффа.
Это было собственное лицо Квина.
Телефон разбудил его через пять часов. В его сознании еще мелькали воспоминания о сне, затем они исчезли, осталось лишь ощущение беспокойной ночи.
Он лег на спину, потом сел и потянулся, предоставив звонящему возможность записать голосовое сообщение.
Когда он встал, раздался сигнал, означавший, что сообщение оставлено. Квин взял телефон и направился в ванную. Положив аппарат на полку, он включил звук и нажал на кнопку голосовой почты. Затем посмотрел на себя в зеркало. Прошло два дня с тех пор, как он брился в прошлый раз, и вид у него стал довольно непрезентабельный. Квин понимал, что нужно привести себя в порядок, но у него не было настроения.
— У вас одно сообщение, — сообщил телефон. Полсекунды царила тишина, затем механический голос сказал: — Вторник. Шесть сорок три утра.
— Квин, это Джордж. Пожалуйста, позвони мне. Я… ну… просто позвони.
Это был Албина.
Квин отключил голосовую почту и набрал его номер.
— Чем могу вам помочь? — спросил его низкий голос, не похожий на голос Албины.
— Мне нужно поговорить с мистером Албиной, — сказал Квин.
— Мистер Албина еще спит. Пожалуйста, позвоните позже, — ответил мужчина, давая понять, что разговор окончен.
— Не думаю, что он спит. Передайте ему, что звонил Квин. Я прошу его забыть мой номер.
— Мистер Квин? — Тон говорившего мгновенно изменился, в нем появилось беспокойство и желание услужить. — Пожалуйста, не отключайтесь.
Через минуту трубку взял сам Албина.
— Извини, если разбудил, — сказал он.
— Возникли проблемы с грузовиком? — спросил Квин.
Он оставил «Петербилт» рядом с промышленной зоной Силмара и не мог себе представить, чтобы там с машиной что-то случилось.
— Нет, мы его забрали. Спасибо, — ответил Албина.
— Тогда чего ты хочешь?
— Хочу убедиться, что все в порядке.
— Ты бы узнал, если бы что-то пошло не так.
— А тело? Никаких проблем?
— Тело как раз и было моей работой, Джордж. Почему ты мне позвонил?
Джордж явно пытался выудить какую-то информацию, но Квин не собирался идти ему навстречу.
— У меня для тебя есть работа.
— Правда? И она не могла немного подождать?
— Я не ложился, понимаешь? Хотел позвонить пару часов назад.
— И что же случилось? — поинтересовался Квин. — Тебе прислали еще один труп?
— Не надо шутить на эту тему, — заявил Албина. — Не труп. Не волнуйся.
— А я нисколько не волнуюсь. Просто не уверен, что смогу тебе помочь.
— Я заплачу́.
Квин сжал зубы. Вопрос оплаты даже не обсуждался, таковы были правила. Его услуги стоили недешево: тридцать тысяч в неделю, оплата минимум за две недели. За каждый заказ. И все клиенты знали, что новый заказ — это новые деньги. Всегда.
— Вряд ли твое предложение меня заинтересует, — проговорил Квин.
— Я даже не успел сказать, что нужно сделать.
— Мне все равно.
— Пожалуйста, выслушай. Совсем не сложное дело. Я хочу, чтобы ты узнал, кто отправил мне посылку.
— Ты имеешь в виду труп, — уточнил Квин.
— Да, — сдержанно подтвердил Албина. — Труп. Я не люблю неизвестность, понимаешь? Но эта ситуация, ну… она непростая. Мне не хочется привлекать слишком много людей. Ты уже знаешь про труп. Выяснить, кто засунул его в контейнер, тебе не составит труда. Ты чистильщик, вот я и прошу тебя подчистить кое-какие концы.
— Такой чисткой я не занимаюсь.
— Подумай над моим предложением.
— Нет.
— Послушай, Квин, я слышал, что ты теперь берешь больше заказов. Сделай это для меня, и я…
Квин отключил телефон.
Особняк Квина стоял на Голливудских холмах, над Лос-Анджелесом. Он не принадлежал к числу тех домов, что притулились на уступах на длинных ногах-сваях. Его построили на склоне холма, благодаря чему жилище имело два уровня и еще третий внизу, где находились подсобные помещения. Все спальни располагались на первом этаже, ниже улицы. Верхний этаж представлял собой открытое пространство, служившее гостиной, столовой и кухней.
После душа Квин отправился на кухню, прихватив лэптоп, стоявший на кофейном столике. Раздумывая над завтраком, он поставил компьютер на стойку и включил его. И тут же забыл о еде, подключился к Интернету и принялся искать Дженни.
Он довольно быстро нашел то, что требовалось. Сразу несколько источников сообщили, что Дженни по-прежнему работает на конгрессмена из Техаса, о котором Квину говорил Маркофф. Его звали Джеймс Гуэрреро, и он был приятелем Маркоффа. Оба служили в морской пехоте, хотя в разное время. Когда Гуэрреро работал в Разведывательном комитете, Маркофф отчитывался перед ним по поводу одной операции. Доклад произвел впечатление на конгрессмена, который, в свою очередь, удивил докладчика, вызвав уважение к себе. Маркофф сам рассказал об этом Квину.
Он стал встречаться с Гуэрреро, чтобы поболтать за стаканчиком или обедать с ним всякий раз, когда оказывался в городе. Это знакомство стало полезным для обоих: в этом городе политика решает все. В округе Колумбия жизнь устроена именно так — отношения и сделки. Но, по словам Маркоффа, их связывала не только профессиональная выгода.
— Ты, наверное, шутишь, — заявил Квин, когда Маркофф рассказал ему о своей дружбе с конгрессменом.
— Я все понимаю, он политик, — ответил Маркофф. — Но он другой.
— Они все говорят, что они другие, — возразил Квин.
— Да, точно, — улыбнулся Маркофф. — Пойми меня правильно. Я никогда не буду доверять ему на сто процентов. Но он не боится говорить то, что думает. Иногда из-за этого у него возникают проблемы даже в его собственной партии. С моей точки зрения, он вполне порядочный человек. По крайней мере, пока не сделает что-нибудь такое, что заставит меня изменить мнение.
