Соболиный мех в Европе чрезвычайно ценился. В XVI–XVIII вв. соболь был самым важным экспортным продуктом России, он составлял аж третью часть доходов государства. Соболя русские доставали очень просто: они заставляли местных жителей платить налоги шкурками, это называлось заимствованным у татар словом «ясак», а кто этого не делал, тому угрожали пытками и тюрьмой. Много мест, где соболя истребили совсем, его исчезновение объясняет быстрое продвижение русских на восток – приходилось все время двигаться в новые земли.
Из Тобольска я поехал дальше по главной железной дороге.
Наконец, когда я в Тюмени пересел на другой поезд, у меня появились другие темы для размышлений.
Войдя в купе, я споткнулся о валяющегося на полу мужчину. Когда он проснулся, выяснилось, что его зовут Саша, он из Новосибирска, директор печного завода, ветеран афганской войны.
Всю дорогу Саша откровенно рассказывал о своих любовных похождениях: у него было «около» семи жен и шестеро детей в двух странах, в трех разных городах. В подтверждение Сашиных слов в его телефоне запикали картинки-сообщения и предложения от девочки-студентки. Всю дорогу Саша усердно пытался завести знакомство с женским составом поезда, и Наташа из вагона-ресторана стала уже таять. Саша придерживался семейных ценностей, он считал, что нельзя разрушать брак из-за такого незначительного пустяка, как измена. Он был успешно женат 25 лет и всегда «честно» рассказывал жене, когда «ходит налево».
Его вера в институт брака настолько сильна, что он верит, что Россией правит двойник Путина. Если бы Путин был жив, его жена Людмила никогда бы с ним не развелась, уверял Саша.
Половину пути до Якутии я уже проехал, поезд прибыл в Новосибирск, пришло время попрощаться с Сашей и вернуться к реальности. Полуторамиллионный Новосибирск по своему масштабу похож на Екатеринбург, это соединение транспортного хаоса и советского колосса, и на его огромных улицах человеку становится немного неуютно. Название города говорит само за себя: это новый сибирский город, построенный только в 1904 году, а миллионником он стал лишь в 1959 году.
Замечательно и само его расположение: Урал духовно делит Россию на запад и восток, но настоящая середина тут, в глубокой Азии.
Если бы Россия выбрала себе в качестве столицы самый центральный мегаполис, это был бы Новосибирск. 70 % населения Сибири, а это 27 миллионов человек, живут вдоль железной дороги между Екатеринбургом и Иркутском, а самый большой населенный пункт – как раз Новосибирск, третий по величине город после Москвы и Питера.
Новосибирск – промышленный город, но за ним открывается совсем другая картина. В тени соснового леса расположен Академгородок, где находятся 38 институтов Российской академии наук, Новосибирский университет, технологический парк Кольцово, который считается в России лучшим, и несколько необычный закрытый научный институт «Вектор», в котором прячут от мира уже исчезнувшие вирусы, например оспы, на тот случай, если они еще понадобятся, например, для создания биологического оружия. Сейчас он разрабатывает одну из вакцин от COVID‑19.
Академгородок создавали как центр человеческого капитала Сибири, но на самом деле стратегия была более жесткой: советской науке нужен был запасной центр подальше от столицы, чтобы его не так легко было разбомбить. Сейчас из десяти лучших российских университетов три находятся на этой стороне Урала. Новосибирский университет – один из них. Другие два были основаны еще при царе, они находятся в двухстах километрах севернее, в полумиллионном городе Томске.
Мне захотелось подышать академическим воздухом Сибири, и я пошел посмотреть на гордость Академгородка – лабораторию, изучающую ускорители заряженных частиц, и поговорил с физиком-аспирантом Павлом Кроковным. Он ищет темную материю, которая, говорят, представляет большую часть массы-энергии вселенной. Кроковный учился и работал в Японии и Германии, но вернулся в Сибирь. «Для меня важно вырастить детей в русскоязычном окружении», – объяснил он. Возвращение требовало патриотизма, так как зарплаты научных сотрудников тут намного меньше, чем на Западе. Российская наука переживает непростые времена. Финансирование академии сокращается, а падение рубля это еще усиливает.
В Новосибирске большое население, много академических учреждений, но город не особо богатый. Главный его ресурс – люди. С точки зрения Московского Кремля, это делает город потенциальным гнездом протестов Сибири, таким он и оказался. За тот год, что я провел в России, Новосибирск собирал большие народные протесты против повышения тарифов на воду и электроэнергию.
Ежегодно тут проводят ставшие культовыми протесты «Монстрация», на которых выкрикивают дадаистские лозунги. Я встретился с одним из организаторов «Монстрации», молодым художником Филиппом Крикуновым, он показал мне плакаты с акций. «Здесь вам не Москва», – кричал один. «Севернее Кореи!» – чеканил другой.
И хотя эта акция больше развлечение, чем политика, полиция строго следит за ней и раньше периодически арестовывала ее организаторов. Активисты «Монстрации» играют на своей сибирскости, при переписи называя себя сибиряками по национальности, а не русскими. Они добивались для сибиряков статуса меньшинства. В 2014 году они собирались организовать в городе «Марш за федерализацию Сибири» с отсылкой к «федерализации Украины», то есть к изменению статуса на союзное государство, что официально было планом России в соседнем государстве. Но «федерализация Сибири» не понравилась госслужбам, и акцию запретили.
Я побывал в магазинчике, который держат друзья Крикунова. Там продавались вещи местного дизайна. На одной футболке была изображена пародия на американский флаг, где вместо звезд – снежинки, и текст: «Соединенные Штаты Сибири». Не знаю, что хотел сказать этой футболкой дизайнер, но сравнение Сибири с США интересно. Еще в середине XIX века западник Александр Герцен[8] утверждал, что без самодержавия Сибирь развилась бы со скоростью Америки.
Согласно «сепаратистскому» толкованию, Сибирь – такая же колония России, как Америка для Британии, и для того, чтобы преуспеть, ей надо отделиться от родины. По другой версии, Сибирь, конечно, похожа на Америку, но скорее на ее Дикий Запад, с которым у восточного берега есть прямая географическая связь и который, главным образом, населяют те же потомки колонизаторов, как и в других частях страны.
Россия всю свою историю относилась к Сибири как к своей колонии. «Сибирь, как медведь, сидит у нее (России) на привязи», – писал русский писатель Филипп Вигель в 1805 году[9]. Ленин ругал царскую Россию за то, что считает Сибирь «колонией в экономическом смысле», но даже в советское время ситуация не изменилась.
Как и в Екатеринбурге, большая часть новосибирских налогов идет в столицу, и главные офисы основных компаний, добывающих подземные ископаемые из недр Сибири, находятся в Москве. Это не всегда принимали как должное. В 1860-х годах в Сибири возникло общественное течение – областничество, которое продвигало развитие федерального государства, демократии, права на самоопределение и защищало коренные народы. Его представители, областники, говорили даже о создании отдельного сибирского народного правительства. Одним из главных теоретиков областничества был Николай Ядринцев, главный его труд – «Сибирь как колония»[10]. Для Ядринцева независимая Америка была примером, он требовал для Сибири отдельной экономической жизни, своего университета и, наконец, полной независимости. Царская Россия эти идеи не оценила, в 1865 году Ядринцева посадили в тюрьму и выслали… из Сибири, что было редкостью.
