которое я дал ей в начале нашей юности, сейчас уже не имеет сладкой сентиментальной ценности. Это сказано с ядом и смертельным обещанием. Схватив ее за челюсть, мои пальцы впиваются в ее кожу, заставляя ее оставаться неподвижной. Она пытается вырваться из досягаемости, пока мой язык вытирает соленые слезы на ее щеке.
— Вкусно, — хвалю я. — Твои слезы теперь значат для меня больше, чем ты когда-либо.
Боль отражается на ее красивом лице, и когда она снова пытается отвести от меня взгляд, я позволяю это.
— Рафф, тебе не обязательно этого делать… — её голос скрипит, эмоции продолжают переполнять ее горло. — Я знаю, что ты не хочешь, чтобы я была здесь, но мне остался год до выпуска, а потом я уеду. Тебе больше никогда не придется меня видеть. Я буду держаться подальше от тебя, ты даже не узнаешь, что я здесь.
Я обращаюсь к ней и делаю шаг назад от ее маленькой фигуры. Она вытирает щеку, которую я только что облизал, словно может убрать оставшийся там невидимый ожог.
— Торговля тебе не к лицу. Это также пустая трата нашего времени, — когда она добралась до класса, ее кожаная сумка через плечо упала на землю. Ее вещи разбросаны у наших ног. Носок моего поношенного кожаного ботинка швыряет по кафельному полу желтый конверт. — И кто сказал, что я не хочу, чтобы ты была здесь? Ты именно там, где мне нужно.
При этом ее глаза расширяются. Она понятия не имеет, за какие ниточки я потянул, чтобы привести все это в движение. И каждый из них того стоил. Я бы воспользовался всеми услугами, которые накопил за эти годы, чтобы она была здесь, с волнами страха, просачивающимися из ее пор.
— Я скоро свяжусь с тобой, Пози, — мрачно обещаю я. — А пока будь хорошей девочкой и держи себя. В конце концов, ты здесь не для того, чтобы заводить друзей или приятно проводить время.
Упрямство и сила, которые я так ясно помню, отражаются на ее покрасневшем лице, когда она пристально смотрит на меня.
— Какого черта ты думаешь, что говоришь мне, что я могу или не могу делать? Ты не имеешь права мне приказывать, Рафферти.
Сделав шаг вперед, возвращая себе место, которое я только что отвел ей, я ударил кулаком по стене рядом с ее головой.
— Я точно знаю, кто я, черт возьми, и ты собираешься научиться этому сама.
Взглянув на нее еще раз, я отступаю к двери.
— Всего лишь одно последнее предупреждение, прежде чем я уйду; держись подальше от моего брата. Ты причинила ему достаточно боли.
Действия Пози имели множество последствий, но самой трудной частью всего этого было наблюдать за тем, что они сделали с моим братом. Хотя та ночь изменила меня, она разрушила человека, которым когда-то был мой брат. Это сделало его пустой оболочкой человека.
Мне больше не интересно слушать, как она говорит, поэтому, прежде чем она сможет возразить, я разворачиваюсь и выхожу из комнаты. Когда я выхожу из здания, волнение и ярость создают опасную смесь в моей крови.
Глава 5
Пози
Возраст: 15 лет.
Я так горжусь своим отцом за то, что он получил работу своей мечты, но смена школы в середине первого года обучения в средней школе — это далеко не идеальный вариант. С новым назначением папы на должность капитана полиции у него появилось много новых связей. Как мэр. Он сам тянул за веревочки, чтобы меня зачислили в лучшую частную школу в новом районе отца.
Мой отец в восторге от этой возможности, а я все еще пытаюсь ею воспользоваться. Генри Дэвенпорт всегда учил о важности хорошего образования, и я благодарна, что мне посчастливилось получить стипендию в Академии Хэмлок-Хилл, но, идя в эту школу, я чувствую себя так, как будто я иду в волчье логово.
Это если бы логово было ультрасовременным институтом, построенным из дорогого мрамора и стекла.
Мы живем очень комфортно, и я никогда ни в чем не нуждалась, но по сравнению с обеспеченными семьями, которые отдают своих детей в эту школу, мой папа зарабатывает копейки.
Подъезжая к полицейскому внедорожнику моего отца, я чувствую себя чужой. Каждая машина на этой стоянке яркая и дорогая. Я никогда не пойму, почему подросткам нужно возить импортные предметы роскоши. Многие, если не все, ездят на более новых и роскошных автомобилях, чем преподаватели и персонал.
Мимо нашей машины проходит группа девушек, каждая с дорогой сумкой через плечо и туфлями на красной подошве. Все здесь носят разные варианты одной и той же черной, белой и темно-синей униформы, но именно аксессуары, подобные их, отличают их от детей-стипендиатов вроде меня.
— Папа, — ворчу я, опускаясь ниже в кожу пассажирского сиденья. — Почему я не могла просто остаться в школе?
Он вздыхает, перемещая руку на руле.
— П, мы говорим об этом уже две недели. Это пойдет тебе на пользу и будет отлично смотреться на твоих заявлении в университет. Это также может повысить твои шансы поступить в ту модную школу в Массачусетсе, которую ты хочешь посещать.
Его последнее замечание касается того, почему я неохотно согласилась на перевод из школы — не то чтобы у меня действительно был выбор в этом вопросе.
Моей целью с самого первого урока балета было поступить в Джульярд. Я посвятила свою жизнь танцам и сделала все, что в моих силах, чтобы повысить свои шансы на достижение своей мечты. Школа-интернат исполнительских искусств, расположенная в Массачусетсе, дала многим ученикам, таким как я, возможность поступить в Джульярд. Процесс подачи заявок конкурентный, и мои шансы на поступление невелики, но я не теряю надежды.
Директор моей нынешней балетной академии зашла так далеко, что обратилась к своим знакомым в отрасли в надежде, что они напишут рекомендательные письма для моего заявления. Теперь это просто игра ожидания, и я могла бы ждать до года, чтобы услышать от них.
— Я просто… я не знаю этих людей. Учащиеся государственной средней школы, которую мне следует посещать, — это те же ученики, с которыми я ходила в начальную и среднюю школу. Возможно, я не была особенно близка ни с одним из них, но между нами, по крайней мере, была общая история.
Папа приближается к очереди на высадку, в которой мы ждём. С каждым дюймом, когда мы приближаемся к фасаду впечатляющего здания, тем сильнее моё сердце стучит от нервов. Я могу стоять перед театром с сотнями зрителей и
