вспоминая начало стишка.
Проскользнув в комнату и прикрыв за собой дверь, Павел уверенно находит глазами Лину. Та стоит полубоком у приоткрытого шкафа, рассматривая что-то сероватое в руках.
«Игрушка?..»
— Лин?
Улыбка у неё выходит какая-то рассеянная, да и взгляд странный, затуманенный.
— Лин? — ещё раз зовёт Павел, подходя ближе.
В руках у неё оказывается действительно игрушка: небольшой, с две ладошки, серый потрёпанный ламантин.
— Лин, что ты делаешь? — Павлу становится неспокойно. Взгляд у Лины так и не проясняется, да и не смотрит она на него вовсе, скорее куда-то мимо.
— Да вот… Нашла на полке…
— Положи обратно, пожалуйста, — просит он, подступая ближе. В игрушке кажется нет ничего особенного, по крайней мере Павел не чувствует, но с Линой что-то творится.
— Зачем?.. Пусть лучше…
Она не договаривает, когда Павел, будто простой кошак, хватает её когтями за ногу. Кусать из такой позиции неудобно, но когти тоже подойдут. Просыпается и от того и от другого она всегда на раз два. Может и сейчас…
Срабатывает.
Ойкнув, Лина вздрагивает, роняя плюшевую игрушку на пол. Взгляд наконец-то проясняется, а Павел облегчённо выдыхает. Здоровый кусь или царап не только на пробуждение срабатывает на отлично, но, как оказывается, и чарования разрушает.
— За что?!
— За всё хорошее, — ворчит Павел, осторожно подходя к игрушке и обнюхивая её. — Откуда игрушка?
— В шкафу… На полке, кажется, нашла.
Ламантин не пахнет ничем кроме пыли и старости. Потрёпанный, но явно когда-то любимый и лелеемый. Павел находит парочку не особо умелых швов и одну заплатку на серых боках.
— Что с ним? Я ничего не чувствовала от него…
— С ним ничего. Или уже ничего. Брось где был, может за ним вернутся.
Даже сказав так, Павел всё равно следит за тем, как Лина касается игрушки, поднимая её с пола, и как закидывает на самый верх.
— Так что случилось? Почему тебя так долго не было?
Закрыв дверцы шкафа, Лина возвращается на кровать. От того что было совсем недавно не осталось ни единого намёка. От неё даже не пахнет никакой волшбой, будто и не было ничего, а ему просто показалось.
— Долго? Минут пятнадцать от силы… Не думаю, что дольше…
— Около часа, — огорошивает Лина. — Я успела пролистать учебник по амулетам и талисманам, найти раздел символов, как ты и просил, а тебя всё не было…
«Час? Там и время иначе идёт?..»
— Так что ты нашёл? — прерывает его Лина, наклоняясь и дёргая за ушко. Ухо дёргается следом, но в обратном направлении.
— Дай посмотрю, — требует Павел и, пока Лина копается в мобильнике, снимая его с блокировки, переходит в человеческую форму. — Так удобней будет.
— Вот и ехал бы так сразу, — ворчит Лина, протягивая ему мобильник, а потом насмешливо продолжает: — Или на плечах прокатиться захотелось?
— Или билет был один, — в тон ей отзывается Павел, выискивая увиденный на статуе символ, а найдя, лишь убеждается в его значении: «Защита».
— Так что?
— Ритуал не дал закончить оберег, в который когда-то превратили статую. Ты можешь позвонить куратору и всё объяснить, пусть вызовет кого надо.
Павел падает на кровать, с удовольствием вытягиваясь во весь рост и потягиваясь. Места для его человеческого тела тут не так уж и много и, если он хочет спать не на полу, то придётся возвращаться в кошачью форму, но пока что ему хватает.
— Или, — начинает Лина тихо. — Мы можем сами попробовать зачистить место, без привлечения, а потом уже сообщить.
— Ты занятие по зачистке-то уже проходила? Знаешь как? — поддевает Павел, переворачиваясь на бок и подпирая голову кулаком. Чего-то подобного он от неё и ждал. Впрочем, ему и самому хотелось бы попробовать, тем более что защиту ставить не придётся, она уже есть. Кто-то другой когда-то постарался.
— Об этом не переживай. Обедать пойдёшь? Вроде бы самое время. Не хотелось бы и его пропустить.
Лина улыбается, поднимаясь с кровати, и Павел с обречённым вздохом возвращается в форму кота. Похоже, походить на двух ногах ему пока не светит.
* * *
Мобильник начинает звонить, когда они едва возвращаются с ужина. Лина долго смотрит на экран, прежде чем всё-таки принять звонок и отозваться усталым:
— Да мам? Просто телефон в номере оставила, прости.
Павел вздыхает. Лина уже взрослая, но мать, похоже, этого замечать не хочет, распекает как ребёнка при любом удобном случае.
— Нет, мы ещё не встречались. Нет, не буду я его искать. Зачем?!
Дальше Павел не слушает, не его это дело. Если захочет, то сама расскажет.
Бросив последний взгляд на забравшуюся на кровать с ногами Лину, Павел закрывает глаза и меняет ипостась, чтобы добраться до заброшенной на верхнюю полку игрушки.
Даже не почувствовав ничего в первый раз он всё равно хочет перепроверить.
Плюшевого ламантина пальцы нащупывают в самом дальнем углу. Будь Павел чуть ниже, а шкаф выше, и добраться до игрушки бы не удалось без сторонней помощи.
«Что в тебе такого?»
Игрушка всё ещё не ощущается никак. В руках она вроде бы есть, а по ощущениям её нет. Будто белое пятно. Только вот так быть недолжно. Все вещи ощущаются хоть как-то, Павел привык к этому и воспринимает, как аксиому. Однако здесь выходит, что он держит в руках пустоту.
— Мне одиноко…
Тихий голос звучит, кажется, совсем рядом. Павел даже оборачивается, но в номере только они вдвоём и Лина всё ещё разговаривает по телефону, успев правда снять толстовку и растрепать ещё недавно аккуратно причёсанные волосы. Ей явно не до игры в эхо.
— И тебе одиноко.
— Мне не одиноко, — не соглашается Павел едва слышно, но в ответ получает лишь короткий смешок.
— Одиноко, одиноко. Больше некому чесать за ушком.
От пробежавшего по спине холодка перехватывает дыхание.
«Некому?»
Только сейчас Павел понимает, что не слышит больше Лининого голоса, да и связи
